|
[Пословицы..., 1993, т. 1, с. 385]. 2. Вранье не рассчитано на то, что ему поверят, в этом акте отсутствует намерение обмануть слуша- теля. Рассказывая небылицы, человек и не рассчиты- вает на то, что кто-то в них поверит. Иначе говоря, он не надеется обмануть партнера. Эту особенность русского вранья отмечают иностранцы, хорошо зна- ющие Россию. Р. Ф. Смит так выражает эту мысль: <Ожидает ли враль, что ему поверят? Конечно, нет. Не может быть большей ошибки, чем вывод о том, что эти творческие измышления предназначаются для того, чтобы их принимали всерьез> [Smith, 1989, с. 44]. В русской культуре вранье имеет характер конвенционального соглашения о принятии к сведе- нию сообщения партнера (в тех случаях, когда прав- да нежелательна для говорящего). Например, опоз- давший в школу ученик рассказывает учительнице, что причиной опоздания послужил ветер такой силы, что сбивал людей с ног. В ответ учительница устало машет рукой и говорит: <Садись за парту>. 3. Вранье не предполагает унижения слушате- ля и получения за его счет какой-то личной выго- ды. Бескорыстность и кажущаяся бессмысленность 246 вранья всегда приводили в изумление иностранцев. Очень показательный пример, приведенный немец- ким профессором моральной философии, воспроиз- водит А. А. Гусейнов: <Я заметил, - сказал тот в минуту откровенности, - что российские коллеги имеют совершенно странную привычку обманывать без нужды, без видимой пользы для себя. К приме- ру, наш общий друг Б., которого, как вы знаете, я высоко ценю и стараюсь опекать здесь, в Германии, где он проходит научную стажировку. Мы с ним до- говорились, что он напишет благодарственное пись- мо в фонд, который выделил для него стипендию. По прошествии некоторого времени я спрашиваю его, написал ли он письмо. Он мог вообще его не писать, формально он не был обязан делать этого. Мог напи- сать позже. Да и спросил я о письме из вежливости, чтобы продемонстрировать свое участие в его делах. Словом, совершенно спокойная светская ситуация, допускавшая любой возможный ответ. Во всяком слу- чае ответы типа "знаете ли, никак не соберусь", "нет, пока не написал, но я предполагаю в течение месяца написать", "а стоит ли вообще писать?" были бы впол- не органичны. Однако друг наш ответил просто "да". А чуть позднее я, впрочем, совершенно случайно, ус- тановил, что это не так. Он сказал неправду. Почему он так поступил? Аналогичный опыт был у меня с двумя другими коллегами> [Гусейнов, 1996, с. 97]. — 162 —
|