|
Развитие буржуазного общества, «индивидуализация собственника», сопутствующая ему, приводят к тому, что в «Декларации прав человека и гражданина» сходятся, схлестываются две линии семантической истории «личности»: «personnalite» в этом документе есть «юридическое лицо», за которым закрепляется право собственности, и одновременно «personnalite» есть единичность, индивидуальность (формируется принцип буржуазного индивидуализма). Таким образом, рассмотрение исторической семантики слова «persona» в западноевропейской традиции приводит нас к неожиданному заключению: исторически понятие личности выходит из «Декларации прав человека и гражданина» (J. Ibarrola, 1961); оно является современником демократической буржуазии, и оно символизирует юридическое освобождение от крепостничества, избавление от крепостных уз. Личность — первоначально юридический субъект, имеющий права и подчиняющийся долгу. Определяется личность посредством социальных прав, которые признаются за каждым индивидом как индивидуальностью. Таким образом, еще в конце XVIII века личность — юридическое понятие, а не философская концепция. «ЛИЧНОСТЬ» В РОДНЫХ ПРЕДЕЛАХ До сих пор объектом нашего внимания была история слова «persona» в западноевропейских языках. Однако не в меньшей, а, наоборот, в большей степени исследователя, пользующегося русским языком, интересует история русского слова «личность». С одной стороны, в русском слове «личность», безусловно, сошлись многие значения, восходящие к латинским «persona» и «individuum», а также к их древнегреческим эквивалентам «prosopon» и «atomon» — и в этом согласны все исследователи вопроса (В. В. Веселитский, 1964; Ю. С. Сорокин, 1965; Р. А. Будагов, 1971; Н. М. Шанский, 1948). Вместе с тем по своему происхождению в русском литературном языке это слово не выявляет такой преемственности, во всяком случае 33 о таковой можно говорить лишь гипотетически (В. В. Виноградов, 1946). Начнем с того, что в древнерусском языке до XVII века вообще не было потребности в слове, которое, хотя бы отдаленно, соответствовало современным представлениям и понятиям о личности, индивидуальности, особи. В системе древнерусского мировоззрения признаки отдельного человека определялись его отношением к Богу, к общине и «миру», разным слоям общества, к власти, государству, родине и т. д. Все это выражалось в разных понятиях. Конечно, некоторые признаки личности (например, единичность, обособленность, или отдельность, последовательность характера, сконцентрированность и мотивированность поступков и т. д.) были живы, очевидно, и для сознания древнерусского человека. Но они были рассеяны по разным значениям и характеристикам человека («человек», «людие», «людин», «лице», «душа», «существо» и т.д.). Общественному и художественному сознанию древнерусского человека до XVIII века было чуждо понятие о единичности конкретной личности, об индивидуальности, самосознании, отдельном человеческом «Я» как носителе социальных и субъективных признаков и свойств (это положение подтверждается, в частности, фактическим отсутствием в древнерусской литературе жанра автобиографии, повести о самом себе, приемов литературного портрета и т.д.). — 34 —
|