|
ции абсолюта исходная коллективно-невротическая фиксация практи- чески полностью утрачивает наглядно-предметный характер, порыва- ет со всеми фетишистскими суевериями122, но при этом и отношения индивида с собственным двойником-повелителем ("супер-эго") теря- ют характер исходной интимности, непосредственной сопричастно- сти; "сверх-Я" все больше выступает как холодное абстрактное дол- женствование "чистого разума", как безличный моральный императив, требующий подавления всех непосредственно-эгоцентрических побу- ждений во имя "высших" ценностей. Каких? Ответ на этот вопрос пе- рестает быть заданным a'priori, на современном уровне духовного раз- вития он уже не представлен в виде стереотипных (ритуализирован- ных) интуитивно-наглядных фетишей. Теперь ответ на вопрос - в чем именно состоят высшие ценности "сверх-Я"? - требует мучительных творческих усилий, постоянного поиска более или менее сложных философско-идеологических интерпретаций. Ответ этот перестает быть очевидным. Неизменным остается только одно: недоверие к се- бе, к непосредственным "субъективным" своим побуждениям; сохра- няется неизменным отказ от себя во имя чего-то другого, "высшего" (неважно чего) - неистребимое стремление к самоотречению123. Первобытному дикарю было ясно, что свою родовую сущность (тотем) нужно и можно любить больше самого себя. Точно так же де- ло обстоит и у члена современного высокоразвитого общества, осво- бодившего себя от всех пралогических "глупостей"; он тоже любит свой идеал больше себя самого, только в отличие от дикаря представ- ляет его уже не в виде козла рогатого (символа реальных своих соро- дичей), но, скажем, как идею справедливого общественного устройст- ва, которое должно породить и "подлинных" - всесторонне умных, чистых и развитых... ангелов (не то, что нынешние черти). И в самом деле. Кто не любит Человека вообще? Кто не готов ему всячески сострадать и сочувствовать? Кто хоть раз в жизни не мечтал о самопожертвовании во имя всеобщего блага?.. Всем это свойствен- но, поскольку все мы - люди. Но вот парадокс: оказывается, что лю- бить абстрактного Человека гораздо легче, чем живых реальных лю- дей - себя самого, своих соседей, родственников, сослуживцев. Во имя святой идеальной абстракции "Человек" (т.е. во имя собственного "супер-эго", что есть продукт воображения), оказывается, можно без особых угрызений совести миллионами истреблять реальных мужчин и женщин. Давно подмечено: чем абстрактнее, "выше" и патетичнее идеал, чем более пламенна и "бескорыстна" любовь к нему, тем яро- стнее ненависть к реальности (к живым обыкновенным людям), тем больших жертв требует этот возвышенный идеал, стремясь вопло- — 157 —
|