|
Настоящий ученый не спешит с авансами. Еще в 1832 г. Фарадей, видимо, зная, что современники его не поймут, оставил своего рода "заявку на изобретение" под названием "Новые воззрения, подлежащие в настоящее время хранению в архивах Королевского общества", опубликованную только в 1938 г. В ней он высказывает убеждение в том, что как явления магнитные, так и явления электрической индукции обязаны волновому процессу в непрерывной среде — пространстве [2, с. 105]. Как это не похоже на нынешнюю торопливость с публикацией авансов и последующую "забывчивость"в их возвращении. Без авансов в более поздние времена работали школы Э. Резерфорда, А. Ф. Иоффе, Н. И. Вавилова, получившие для так называемой практики столь бесценные результаты, что она еще долго не сумеет использовать накопленное в них. Поэтому-то так важно, чтобы школа (и учителя) была свободна в постановке целей, в выборе средств, в определении вида учебных материалов и практических занятий. Школа не может развиваться (а учителя — работать) "в неволе". В неволе возможно лишь достижение сиюминутных результатов, да и те в скором времени оказываются мнимостями. Что же давало такое образование и воспитание? По нашему мнению, это прежде всего единый образ мира, наполненный не только предметами научного размышления, не только образцами морального поведения, но и человеческими ценностями. Образование было направлено на воссоздание той самой среды, питающей и растящей личность, имя которой культура. Такая среда не может быть воссоздана как некая сумма пусть даже очень многих учебных предметов. Конечно анализируя и систематизируя обильную информацию, содержащуюся в них, можно достичь значительного успеха в том, что называется интеллектом. Стать ходячей энциклопедией. Впрочем, это и было бы целью предметно-содержательного образования. Описанные нами взаимоотношения в известных научных школах дают нечто иное. Общаясь с учителями, не только как с обладателями обобщенных знаний, но и как с живыми людьми — ученики знакомятся со знанием, данным в конкретном личностно-историческом контексте, наблюдают за тем, как знание осмысляется и обогащается, наблюдают за живой человеческой мыслью. Такая совместная работа позволяет ученику осуществлять "деятельность разума, гармонично сопрягающую реальность машины-вещи с осмысленностью понятия-термина" [3, с. 104]. Иначе понятие-термин так и останется оторванным от субъекта, то есть нереальным для него, а машина-вещь лишится смысла. История лучших научных школ, достигших своего полноценного продолжения, означает следующее. Чтобы добиться единства образа мира у ученика, учитель обязан каждый раз открывать мир вместе с ним, начиная совместные движения с самого начала. Проживать последовательность индивидуальных открытий параллельно с учеником, — 245 —
|