|
Виктор Аллахвердов: Здесь затронут важный момент, на который хотелось бы обратить внимание. Исходим из того, что работа сознания и всех его механизмов подчиняется законам. Поэтому все, что делает сознание в нормальном состоянии, правильно по определению (так как соответствует этим законам). Ошибка регистрируется только при взгляде на процесс со стороны. Экспериментатор, например, может считать правильным то решение арифметической задачи, которое даст ему калькулятор. Но для сознания калькулятор – отнюдь не эталон правильности, оно и само управляет работой механизмов, которые считают гораздо быстрее калькулятора. Просто сознание живет в ситуации в целом, а не в условиях арифметической задачи. Маргарита Филиппова: Вопрос по процедуре. Ты целенаправленно выбирала для испытуемых задачу выбора ответа из нескольких альтернатив. Видимо, ты считаешь, что если бы испытуемые давали ответы просто наугад, то «бессознательному» было бы сложнее проявиться. Почему же «бессознательное» проявляет свои «знания» только в условиях случайного выбора?
Ольга Науменко: Думаю, если бы я не предлагала варианты ответов на выбор, сознанию (бессознательному?) приходилось бы проверять слишком много вариантов. Выбор ответа снова подчинялся бы «случайной» закономерности. Но при выборе из двух, например, вариантов у меня есть «право» как бы случайно выбрать правильный ответ, и в последующие разы настойчиво пытаться его повторить. А если вариантов ответа нет, мне надо сперва построить некий случайный набор вариантов, чтобы мои ответы выглядели случайно. Наверное, и в этом случае будет проявляться способность когнитивного механизма точно вычислять ответ. Но здесь надо еще долго думать, как экспериментатор может это заметить. Андрей Агафонов: Вопрос мой касается эксперимента 1. Для чего во второй серии эксперимента был добавлен «новый» неправильный ответ? Что дает этот методический ход? Поясню, почему эксперимент вызывает у меня смутное чувство «крапленой карты». Если бы Вы во второй серии просто повторили процедуру выбора из двух вариантов, то не было бы никаких вопросов. Вы бы рассчитали количество повторно правильных и количество повторно неправильных ответов. Это дало бы возможность оценить тенденцию. И, вероятно, Вы бы получили, что, несмотря на то, что во второй серии частота выбора правильного ответа близка к случайной, испытуемые склонны воспроизводить выборы, сделанные в первой серии. Вы бы могли ответить на это: «В этом случае, я не проверяла бы идею о феноменальных счётных способностях человека, а лишь еще раз, в новых процедурных условиях подтвердила бы существование неосознанного выбора (как негативного, так и позитивного)». Да, конечно. Но действительно ли Ваш эксперимент проверяет эту идею, столь бодрящую умы обывателей? Вы пишете: «Преимущественное повторение во второй серии правильных ответов и попытка избегать повторения ошибок указывают на то, что “когнитивное бессознательное” стремится к наиболее эффективному выполнению задания». Разве «попытка избегать повторения ошибок» путем выбора новых ошибочных ответов свидетельствует о феноменальных счетных способностях? Ведь на полученные результаты можно взглянуть иначе. Испытуемые значительно чаще (на 20%) выбирают во второй серии ошибочный ответ, чем повторяют правильный. — 35 —
|