Актуальные проблемы теоретической и прикладной психологии

Наиболее общий и бесспорный аргумент такого рода заключается в очевидном несовпадении объемов понятий «психика» и «сознание»; тех ре­альностей, которые ими обозначаются. Первое из них является, безус­ловно, более широким и включает в себя, наряду с осознаваемой своей частью, также и обширную сферу бессознательного. Таким образом, факт радикального несовпадения объемов указанных понятий и, соответ­ственно, — тех реальностей, которые ими обозначаются, должен быть проинтерпретирован как указание на существование некоторой метасис­темы (психики) и системы, входящей в нее (сознания).

Далее, не подлежит сомнению и то, что между психикой и созна­нием существуют такие отношения, которые (с максимально общих и даже — с «формальных» позиций) можно рассматривать как отношения

«целого» и «части». Сознание (по определению) выступает как некоторая «составляющая» — как часть психики; а последняя — как некоторая це­лостность, «в рамках» которой сознание только и может существовать в качестве реальности — как объективной, так и субъективной.

Наряду с этим, следует отметить и положение, принявшее форму не только общепризнанного тезиса, но и своеобразной «аксиомы»; оно состоит в понимании сознания как атрибутивно системного образования, как системы в непосредственном смысле данного понятия. Дело в том, что не только по своим проявлениям, свойствам, закономерностям, но и по самой своей сущности (то есть, повторяем, — атрибутивно) созна­ние представляет высшую форму интеграции, реализуемую посредством присущих психике механизмов. Оно — по определению (если, конечно, речь идет о норме) — целостно, неделимо, едино, «однофокусно». И на­против, дезынтеграция сознания (как результат нарушения атрибутивной присущей ему системности) приводит к наиболее грубому из известных психическому расстройству — к шизофрении, «схизису» — «расщепле­нию», «раздвоению».

Наконец, необходимо специально подчеркнуть и то, что отноше­ния между психикой и сознанием, трактуемые в самом общем плане, как, действительно, отношения «целого» и «части», совершенно недо­пустимо, вместе с тем, понимать как отношения системы иее компо­нента. С каких бы позиций ни интерпретировать сознание, в какой бы парадигме ни рассматривать его, оно никак не может быть оха­рактеризовано понятием компонента. Оно само по себе является сложнейшей и, более того, — беспрецедентно сложной системой, дифференцирующейся на множество взаимосвязанных подсистем и далее — на те компоненты, из которых последние синтезируются. Го­раздо более адекватной является поэтому трактовка их соотношения как некоторой метасистемы и системы, включенной в нее.