По­ло­же­ния о сущ­но­сти и при­ро­де
че­ло­ве­ка в ки­тай­ском буд­диз­ме

Буд­дизм про­ни­кал в Ки­тай в фор­ме Хи­ная­ны и Ма­хая­ны, по­это­му то по­ни­ма­ние сущ­но­сти и при­ро­ды че­ло­ве­ка, ко­то­рое про­по­ве­до­вал ран­ний буд­дизм, так­же при­ни­ма­лось ки­тай­ца­ми, но толь­ко как од­но из на­прав­ле­ний буд­диз­ма, а ес­ли быть точ­нее, то Ко­лес­ни­цы шра­ва­ков. Так слу­чи­лось, что идеи Хи­ная­ны и Ма­хая­ны при­шли в Ки­тай поч­ти од­но­вре­мен­но, по­это­му ки­тай­цам бы­ло из че­го вы­би­рать и с чем срав­ни­вать раз­лич­ные кон­цеп­ции буд­диз­ма. При этом оба на­прав­ле­ния в Ки­тае вос­при­ни­ма­лись рав­но­знач­но как уче­ние са­мо­го Буд­ды.

В Ин­дии си­туа­ция бы­ла не­сколь­ко иной. Оформ­ле­ние но­вых идей буд­дий­ско­го уче­ния в ма­ха­ян­ских шко­лах про­ис­хо­ди­ло че­рез 4-5 ве­ков по­сле дея­тель­но­сти Буд­ды Шакь­я­му­ни, по­это­му мно­ги­ми ор­то­док­саль­ны­ми буд­ди­ста­ми они вос­при­ни­ма­лись как не­со­от­вет­ст­вую­щие то­му, че­му учил сам Буд­да Шакь­я­му­ни. За­слу­га На­гард­жу­ны как раз и за­клю­ча­лась в том, что он до­ка­зал, и в оп­ре­де­лен­ной сте­пе­ни обос­но­вал, не­про­ти­во­ре­чи­вость но­вых идей уче­нию Шакь­я­му­ни. Бо­лее то­го, во мно­гом бла­го­да­ря На­гард­жу­не, эти но­вые идеи ста­ли рас­смат­ри­вать­ся как уче­ние са­мо­го Буд­ды, ко­то­рое со­от­вет­ст­во­ва­ло но­вым воз­мож­но­стям и спо­соб­но­стям лю­дей.[65]