Таким образом, духовные ценности, направленные на освобождение, становились ориентиром для семейных и прочих социальных норм. В период, когда родоплеменные традиции и нормы уже не могли регулировать семейную жизнь, требовались новые критерии традиционных отношений. В этом контексте нормы семейной жизни получали внутренние духовно-этические рамки для ограничения поведения, восполняя отсутствие внешних традиционных контролирующих социальных норм. Именно внутренние, духовные принципы самоограничения, предложенные буддийским учением, должны были заменить внешние нормы регуляции традиционных социальных отношений, отмирающие вместе с родоплеменной организацией. В результате, в семейной жизни на первый план выходили понятия долг и обязанности, определяемые семейным статусом человека. Тесно связанные с понятием кармы данные понятия вводили человека в рамки определенной ролевой деятельности, которую он должен был выполнять в соответствие со своей кармой и долгом (обязанностями). В отношении мирских последователей Будда говорил: «Кто занят земными делами, тот не может вместить полный устав монашествующих» и, соответственно «Пусть он, сознавая свои обязанности, питает родителей, занимается непостыдным промыслом».[341] — 227 —
|