Учение китайского буддизма о человеке и обществе

Так, па­ра­ми­та дая­ния обу­слав­ли­ва­ла от­сут­ст­вие при­вя­зан­но­стей к ма­те­ри­аль­ным ве­щам. Спо­соб­ность от­дать по­след­нее ра­ди спа­се­ния дру­го­го, а в от­дель­ных слу­ча­ях да­же са­мо­по­жерт­во­ва­ние ра­ди бла­га дру­гих, - это ка­че­ст­во, за­час­тую пе­ре­се­каю­щее­ся с ми­ло­сер­ди­ем, так­же пред­став­ля­ет­ся ос­но­во­по­ла­гаю­щим в ха­рак­те­ри­сти­ки бод­хи­сат­твы. В «Сут­ре о муд­ро­сти и глу­по­сти» при­во­дят­ся мно­го­чис­лен­ные при­ме­ры, ко­гда бу­ду­щий Буд­да Шакь­я­му­ни жерт­ву­ет сво­им те­лом ра­ди спа­се­ния не толь­ко лю­дей, но и жи­вот­ных.[289] По­доб­ная жерт­вен­ность долж­на бы­ла под­черк­нуть ве­ли­чие со­стра­да­ния и по­ка­зать ее роль в жиз­ни бод­хи­сат­твы.

Куль­ми­на­ция со­ци­аль­ной сто­ро­ны дая­ния изо­бра­же­на в «Джа­та­ка о ца­ре Вес­сан­та­ре» (№ 547), где царь Вес­сан­та­ра в ка­че­ст­ве по­дая­ния жерт­ву­ет од­но­му брах­ма­ну сво­их де­тей и же­ну. По­доб­ное, во мно­гом спор­ное с эти­че­ской сто­ро­ны, дая­ние долж­но бы­ло по­ка­зать при­ори­тет ду­хов­но­го ас­пек­та со­вер­шен­ст­во­ва­ния над все­ми дру­ги­ми ас­пек­та­ми жиз­ни, а так­же от­сут­ст­вие при­вя­зан­но­сти бод­хи­сат­твы к лю­бым со­ци­аль­ным от­но­ше­ни­ям. В «Во­про­сах Ми­лин­ды» На­га­се­на ана­ли­зи­ру­ет мо­ти­ва­цию ца­ря и объ­яс­ня­ет зна­че­ние это­го дая­ния для прак­ти­ки со­вер­шен­ст­во­ва­ния.[290]