Ребенок и знак

Здесь Л. С. Выготский приходит к важному выводу: знаки не создаются и не могут быть созданы индивидуально самим ребен ком, путь движения знаково-символической деятельности состоит не в приближении в результате социализации индивидуальных знаков к тем знакам, которыми пользуются в обществе взрослые, а на­оборот — знак изначально социален, поэтому высшие психические

87

функции проходят с необходимостью внешнюю стадию развития, затем интериоризируются и становятся средствами внутренней регу­ляции собственной деятельности ребенка. Именно поэтому «основу структуры культурных форм поведения составляет опосредованная деятельность, использование внешних знаков в качестве средства дальнейшего развития поведения» (54, с. 148). Таким образом, сим­волическая деятельность не изобретается самим ребенком и не зау­чивается. Высшие психические функции, неотъемлемой частью ко­торых является освоение и использование знаков, возникают в про­цессе сотрудничества и социального общения ребенка и взрослого, в их со-бытии, в их совместно распределенной деятельности. Л. С. Вы­готский утверждал, что социальные формы поведения сложнее и развиваются у ребенка раньше индивидуальных. Чем глубже процесс вращивания, тем более индивидуален процесс регуляции, тем более простым законам подчиняются формы поведения ребенка.

Следовательно, путь развития употребления знаков у Л. С. Вы­готского принципиально иной, чем у Ж. Пиаже: от внешней прак­тической деятельности к деятельности внутренней, от социального знака к индивидуальным символам. И на этом пути ребенок приоб­ретает значительно большую свободу, чем та, которую он имел во внешней деятельности. Л. С. Выготский пишет по этому поводу:

«...ребенок получает возможность разрешать практическую ситуацию применения орудий, не находящихся в непосредственном поле его восприятия; овладевает внешней ситуацией с помощью предвари­тельного овладения собой и предварительной организации собст­венного поведения. Во всех этих операциях существенно изменилась сама структура психического процесса; непосредственные, направ­ленные на среду действия заменились сложными опосредованными актами» (56, с. 37). И далее: «Включение символических функций в операцию... создает условия для совершенно нового характера связи элементов настоящего и будущего (актуально воспринимаемые эле­менты настоящей ситуации включаются в одну структурную схему с символически представленными элементами будущего), создает совершенно новое психологическое поле для действия, ведя к появ­лению функций образования намерения и спланированного за­ранее целевого действия» (56, с. 49).