Ребенок и знак

Возникновение такой дискуссии, как указывает О. И. Никифо­рова (181), вызвано рядом причин. В первую очередь это интен­сивное изучение мышления, особенно его творческой стороны, выявив­шей существенную важность в мышлении нелогических процессов для создания оригинальной интеллектуальной продукции. Во-вто­рых, это связано с недостаточным прояснением природы и меха­низмов обоих процессов. Отсюда известные попытки отождествить

185

воображение с интуитивным мышлением (27, 32). Третью причину О. И. Никифорова видит в недостатках самой дефиниции вообра­жения: с самого начала воображение изучалось как образный про­цесс с включением образной памяти. Еще Т. Рибо (222, 223) и Ф. Кейра (116, 117) говорили о двух видах воображения: репро­дуктивном воображении, отождествляемом с образной памятью, и творческом как создании новых образов. Только после сороковых годов психологи постепенно стали отказываться от включения в оп­ределение воображения образной памяти, специфицируя его как творческий процесс создания новых образов на основе переработки материала действительности (181, с. 67–75). Такое определение закрепилось и является наиболее распространенным, хотя, по вер­ному замечанию Л. С. Коршуновой и Б. И. Пружинина, само по себе указание на новизну продукта недостаточно для определения специфики воображения, ибо под такое определение легко подво­дятся такие разные образования, как ложь, иллюзии да и любые адекватные продукты отражения (136, с. 34).

Именно на основании критики таких неудачных определений А. В. Брушлинский и пришел к отрицанию сущности воображения. Для такого отрицания оказалось достаточным показать, что те функции, которые обычно приписываются воображению, могут быть сведены на другие психические процессы, и тогда обнаружится, что в воображении нет ничего своего. Но ведь это свидетельствует лишь о недостаточной определенности дефиниции, а не об отсутствии спе­цифических функций у воображения. Если перейти с уровня анализа терминов на уровень фактологии, то становится трудно согласиться с утверждениями А. В. Брушлинского.

Мы полагаем, что многие недоразумения связаны просто с неи­зученностью природы и механизмов воображения. В частности, ме­шает двойственный характер всех психических процессов, высту­пающих и как самостоятельные процессы, и как компоненты других психических процессов. Творческая функция воображения не сво­дится только к преобразованию образного материала, в равной сте­пени она может быть отнесена и к преобразованию понятий, созда­нию новых идей. Кроме того, наличие в познавательных процессах воображения, как их компонента, не размывает специфики самих этих познавательных процессов и не ведет к отрицанию возмож­ности самостоятельного существования воображения.