|
уже некоторые трех-четырехмесячные дети (12%) на занятиях после демонстрации им действий с предметом (белой пластмассовой машинкой), совершали специфические движения без предмета, имитирующие действия взрослого с игрушкой (вращали пальцами в воздухе, двигали руку по столу). Сначала такие действия младенцы совершали вслед за экспериментатором, на последующих занятиях они стали предварять показ взрослого. В дальнейшем (после 8—10 месяцев) эти беспредметные действия перерастали, наконец, в специфические действия с предметом. У более старших (11—12-месячных) детей уже на первых занятиях более половины манипуляций имели предметно-специфический характер. Ребенок шестого-седьмого месяца жизни может манипулировать игрушкой и без показа взрослого, но это будут простые однообразные неспецифические манипуляции, обусловленные только физическими свойствами предметов и связанные с общем уровнем активности младенца [44]. Взрослый должен обучать ребенка действовать с предметами специфически. Условия такого подражательного обучения были выяснены Р. Я. Лехтман-Абрамович [44]: показ должен быть медленным, многократным, с довольно длительными паузами перед началом и концом каждого действия, с подчеркнутой мимикой и обязательным речевым сопровождением (своеобразной речевой меткой действий: "тук-тук", "бо-ом"). Поначалу на 7—8 месяце жизни обучение ребенка действиям с предметами с опорой на подражание не всегда эффективно. Например, Ф. И. Фрадкина [85] сообщает, что после показа 7—8 месячным детям действия кормления куклы из чашки им отдавали эти предметы. Но они манипулировали ими также, как и любыми другими — постукивали, размахивали, тащили в рот, не воспроизводя образец взрослого. Однако уже 10—11 месячные дети демонстрировали игры — подражания с соответствующими игрушками. Содержание этих игр, как правило, заключалось в воспроизведении действий "кормления", "укладывания спать", "ходьбы" кукол или игрушечных животных, показанных ребенку взрослым и, что характерно, именно на этих предметах. Вова, 10 месяцев, наблюдая, как педагог "ведет" куклу, начинает ему подражать и, держа куклу за голову, стучит ее ногами по барьеру манежа (из наблюдений Ф. И. Фрадкиной). Влада (0; 11, 5) внимательно смотрит, как мать укладывает львенка на кроватку. На следующий день утром девочка, находясь в комнате одна, уложила спать львенка спать на том же месте. Интересная форма поведения, названная нами условно "проверкой на опасность", наблюдалась в этот период у Андрея. В 8 месяцев родители начали знакомить его с некоторыми небезопасными вещами — горячими, острыми (вилка, нож, утюг). Это происходило так: взрослый касался зубца вилки пальцем подчеркнуто осторожно и тут же резко отдергивал его с усиленным мимическим выражением предостережения на лице, восклицая: "А! больно будет! Остро!". Иногда прикладывали пальчик ребенка, слегка нажимая, чтобы почувствовал остроту. В возрасте 10 месяцев Андрей, увидев лежащую на столе вилку, тянется к ней, пытается схватить (как раньше, движения руки резкие и несоразмерные). Если мать дает ему возможность взять вилку, то он нажимает пальчиком на зубцы и очень озабоченно повторяет, обращаясь к взрослому: "А-А! А-а!" — до тех пор, пока не услышит в ответ: "Да, Андрюша, острая вилка! Осторожно надо!". — 39 —
|