|
В размышлении о смысле искусства никак невозможно пройти мимо двух вместилищ великого глубинного смысла непревзойдённых шедевров религиозной живописи западного и восточного христианства — "Сикстинской мадонны" Рафаэля и "Троицы" Андрея Рублёва. При всей своей различности эти гениальные творения заключают в себе единый смысл, т. е. оба посвящены проникновению в один из самых трудных для постижения Божественных законов — закон Жертвы. До Рублёва и его современники — иконописцы писали Троицу, как иллюстрацию притчи о событии, произошедшем с основоположником иудаизма Авраамом: при входе в шатёр ему явились лики трёх Ангелов. Он пришёл в экстатический восторг, позвал свою жену Сару и велел ей сделать распоряжение о жертвоприношении в виде заклания барашка или телёнка. Отражение этого факта у богописцев состоит в изображении Ангелов, принимающих жертву, с трапезными приборами перед каждым. Андрей Рублёв использует притчу лишь как повод и фактически средствами красок и форм погружает зрителя в смысл закона Жертвы во всей его глубине, всеобъемлемости и непреложности. Иконопись всегда символична, и этим пользуется преподобный Рублёв для характеристики закона и персонажей. В Святой Троице левый Ангел олицетворяет Бога Сущего, Бога-Отца, Вседержителя и Творца, о чём говорит изображённое за ним творение в виде храма. Ангел в центре есть Бог-Сын, Бог воплощённый, Бог проявленный, о чём свидетельствует дерево жизни за ним. И, наконец, справа — Бог утверждающий, вездесущий Дух Святой, олицетворяющий Мир Горний и обозначенный изображением горы. В левой руке каждого Ангела копьё как символ защиты от соблазнов, диавола, искушения. Правые руки протянуты к стоящей в центре Чаше Жертвы без всяких приборов, указывая на необходимость Жертвы — иначе мир построить невозможно. При этом Высшее Божество говорит о необходимости начинать с себя и быть не только принимателем жертвы, но, прежде всего, исполнителем. Как не вспомнить моление Христа о Чаше в Гефсиманском саду. "Отче, да минует меня чаша сия". Не услышав ответ на эту просьбу, Христос не только исполнился твёрдой решимости, но и пришёл в состояние Высшей Радости от скорой возможности исполнения Великой Миссии, ради которой Сын Божий воплотился в человека на земле. Предваряя Великий Переход, Божественное начало заполнило всё его существо, вытеснив человеческое с его немощью и несовершенными понятиями об истинном благе. Высшее благо есть исполнение своей миссии, в сравнении с которым телесные страдания — не самое страшное, они вторичны и не имеют первостепенного значения. А разве воин, не дрогнув в бою, проявив стойкость и мужество, даже получивший тяжёлое ранение не есть обладатель высшего блага в сравнении с тем, кто уцелел, поддавшись малодушию и трусости? Разве у него мало оснований для радости от исполнения воинского долга? Конечно, приводя такое сравнение, необходимо не упускать из виду Божественное происхождение Христа и определяемую этим огромную дистанцию между ним и нами, считающими себя смертными. Лики ангелов воплощают в себе абсолютное спокойствие и излучают неземную благость, которая не может не восприниматься неравнодушным зрителем. Но есть в их выражениях важное различие, несмотря на то, что иконописец придерживался (был обязан) стандартизированных канонов. Несмотря на эти ограничения, гениальному Рублёву удалось выразить в лике и руке, указующей на Чашу, первого Ангела — Бога-Отца Волю, а в ликах и правых руках, протянутых к Чаше, двух других ипостасей Троицы — смирение, принятие Воли Отца и его Великого замысла. Всё это создаёт ещё и смысловую гармонию, превышающую по своему воздействию на внимающего человека всё остальное. Смысловая гармония жизни в том и состоит, что на всех уровнях от Творца до травинки, каждое существо Вселенной должно стремиться быть не только принимателем жертвы, но её исполнителем. В этот смысл всего сущего глубоко проник преподобный Андрей Рублёв и гениально дарит его нам своей "Троицей". Творец решительно указует о радостной необходимости принесения Жертвы и своим примером показывает, что надо начинать с себя, что, собственно, и заложено в глубинных основах Учения Христа, так жестоко искажённого человечеством в угоду своей животной природе. Отмечая слабость человеческой природы, различные толкователи христианства, включая официальные конфессии: православие, католичество, протестантство с его всевозможными сектами утверждают, что Христос своей жертвой искупил грехи наши, и каждому остаётся лишь уверовать в Христа для своего спасения. Это очень импонирует иждивенческому состоянию сознания "духовных" болельщиков, не желающих приносить в жертву эволюции свои недуги в виде догм, привычек, мнений, традиций, предрассудков. Всё якобы сделал за них Христос. А в результате: куда сдвинулось человечество за две тысячи лет, к Богу или от Бога? Излишне отвечать на этот вопрос — беспристрастный, даже не очень проницательный взгляд на нашу историю получит от неё убедительный ответ. — 100 —
|