Tertium Organum: ключ к загадкам мира

Беря за образец аксиомы Аристотеля, мы можем на нашем бедном земном языке выразить главную аксиому новой логики следующим образом:

А есть и А, и не А,

или:

Всякая вещь есть и А, и не А,

или:

Всякая вещь есть Все.

Но эти формулы совершенно невозможны по су­ществу. И это не есть аксиомы высшей логики. Это только попытки выразить аксиомы этой логики в понятиях. В действительности идеи высшей логики в понятиях невыразимы.

Без всяких комментариев ясно, что получен­ный логический абсурд: А есть и А, и не А впол­не соответствует математическому абсурду, что величина может быть больше или меньше самой себя.

Абсурдность обоих положений показывает, что они не могут относиться к нашему миру. Конечно, абсурдность сама по себе еще не признак принад­лежности к ноуменам. Но принадлежность к ноу­менам непременно будет выражаться для нас в аб­сурдности. Надеяться найти что-нибудь логическое с нашей точки зрения в мире причин так же бес­плодно, как думать, что реальный мир может суще­ствовать по законам мира теней.

Усвоить основные принципы высшей логики — это значит усвоить основы идеализма или основы понимания пространства высших измерений.

Чтобы подойти к ясному пониманию отношений многомерного мира, мы должны отделаться от всех «идолов» нашего мира, выражаясь на языке Бэко­на, то есть от всех препятствий к правильному вос­приятию и мышлению.

Двумерное существо для того, чтобы подойти к ясному пониманию трехмерного мира, должно прежде всего отделаться от своих «идолов», то есть своих принятых, ставших аксиомальными путей чувствования и мышления.

От чего именно должно освободиться двумерное существо?

Прежде всего, и это самое главное, от увереннос­ти, что оно правильно видит и ощущает; из этого должно выйти сознание неправильности его пред­ставления мира и затем идея, что реальный, новый мир должен существовать в каких-то совсем других формах, новых, несравнимых, несоизмеримых со старыми. Затем двумерное существо должно изба­виться от уверенности в разделенности предметов его мира. Оно должно понять идею, что вещи, ка­жущиеся ему совершенно разными и отдельными одна от другой, могут быть частью какого-то непос­тижимого ему целого или иметь между собой много общего, чего оно не замечает.

Умственный рост двумерного существа должен идти по пути признания неизвестных ему раньше, общих свойств предметов, вытекающих из их сход­ного происхождения или сходных функцией, непо­нятных на плоскости.

Раз двумерное существо признало возможность существования неизвестных ему раньше общих свойств представлявшихся разными предметов, оно уже приблизилось к нашему пониманию мира. Оно приблизилось к нашей логике, для него уже стано­вится понятно общее имя, то есть слово, не как соб­ственное имя, а как нарицательное имя, то есть слово, выражающее понятие.