Возвращение в Сад. Путешествие-открытие

На этой новой для меня любовной арене явственно нача­ла прорисовываться все та же модель любви и разлуки. Эффект оказался сокрушительным, и я впала в депрессию чуть ли не на грани самоубийства. Острая эмоциональная боль вплеталась в недавно открытую экзистенциалистскую философию, и я начала всерьез сомневаться в смысле жиз­ни. Не найдя такового, я погрузилась в бездну отчаяния и безнадежности. Впервые в жизни я утратила интерес к школьным занятиям. Я сидела в классе, тупо уставившись в пустоту, или неприкаянно бродила по дому. Встревоженная моим состоянием мама отправила меня к терапевту, кото­рый включил меня в группу таких же проблемных подрос­тков. Там было довольно интересно, и кому-то группа, воз­можно, даже помогла, но моя депрессия продолжалась нес­колько месяцев и периодически обострялась в последую­щие годы. Желание непременно быть отличницей ко мне так и не вернулось. Я по-прежнему получала хорошие оцен­ки, так как учеба давалась мне без особого труда, но выкла­дываться так, как прежде, уже не хотелось.

Отчасти причиной всему этому была обычная подрост­ковая меланхолия, отчасти — всплывшая на поверхность неутоленная детская боль (которая, возможно, таится в ос­нове всякой подростковой меланхолии).

На другом уровне я переживала подлинный духовный кризис. Эмоциональное отчаяние принуждало меня взгля­нуть в лицо пустоте той жизни, какой я жила, — жизни, сосредоточенной на интеллектуальных и чисто внешних устремлениях и мало связанной с высшей сущностью. Без этой внутренней духовной связи жизнь кажется лишенной смысла, и мы пытаемся бежать от этого ощущения, еще усерднее занимаясь тем, что может дать нам удовлетворе­ние. К тому времени я уже начинала видеть, что вещи, казавшиеся прежде значительными, сами по себе никогда не приведут меня к самореализации. Любовные связи, ус­пех, преклонение окружающих, деньги, образование и даже творчество и служение людям, — как бы замечательны они ни были, не могли придать моей жизни ни смысла, ни цели. В то время я не знала, чего мне недостает. Я просто знала, что если в жизни больше ничего нет, то жить дальше не стоит.

Несмотря на все попытки отвлечься от мрачных мыслей, отчаяние несколько лет упорно держалось на поверхности сознания, подталкивая меня к новым открытиям.

Теперь я знаю, что каждый человек рано или поздно так или иначе должен пройти через такой кризис. В восточной философии это называется «разрыв пелены иллюзий». Мы должны заглянуть за пределы мира форм, чтобы открыть для себя всю полноту мира духа. В процессе этого перехода мы как бы погружаемся в кромешный мрак — мрак страха перед тем, что за пределами наших физических ощущений нет ничего. Отважившись заглянуть в глубины этого страха, мы в конечном счете приходим к лицезрению могущества, красоты и любви великого духа, который живет во всем сущем.