Возвращение в Сад. Путешествие-открытие

Ни брата, ни деда у меня не было, а единственный дя­дюшка жил в Техасе, поэтому в моей жизни ощущался явный недостаток мужской энергии. В результате меня влекло неудержимое любопытство к загадочному мужско­му полу и обуревала жажда мужского внимания и любви.

Мне кажется, я вечно была в кого-нибудь влюблена. Жи­во помню, как еще пятилетней девчушкой я была с мамой на рождественской вечеринке в доме у ее шефа и встрети­лась там с его сыном, моим ровесником. Это была любовь с первого взгляда, и мы весь вечер ходили, держась за руки. Я была в совершенном восторге, что казалось вполне естест­венным. В школе я постоянно влюблялась то в одного, то в другого одноклассника. Не сомневаюсь, что очень часто мне отвечали взаимностью, просто мальчишки старались не вы­ражать свои чувства открыто.

В одиннадцать лет я поехала отдыхать в летний лагерь, где по уши влюбилась во «взрослого» мальчика лет четыр­надцати — его звали Карл. Он перебрасывался со мной шутками, оказывал некоторое внимание, но дальше этого дело не шло. Весь следующий годя любила его до беспамят­ства. Но какой жестокий удар я испытала, когда на другое лето вновь приехала в лагерь, полная самых радужных на­дежд, а у него был в самом разгаре роман с ровесницей очень сексуального вида по имени Джудит (как же я ее возненави­дела!).

Следующим летом я влюбилась в своего дальнего родс­твенника на каком-то семейном празднике и весь год безус­пешно пыталась привлечь его внимание. Время от времени я бегала на свидания и впервые в жизни поцеловалась с ничем не примечательным молодым человеком.

Мне было четырнадцать, когда мы переехали в Сакраменто, и в девятом классе на меня громом среди ясного неба обрушилась первая настоящая любовь. Я играла на скрипке в Калифорнийском молодежном симфоническом оркестре и, как один из самых неумелых новичков, сидела далеко в задних рядах скрипичной группы.

Первой скрипкой и настоящей звездой оркестра был вы­сокий белокурый девятнадцатилетний бог по имени Робин. Мы играли симфонию, в которой он исполнял очень драма­тическую и сложную сольную партию, и я перед ним просто преклонялась. По странной воле случая моя мама начала встречаться с его отцом, и они устроили так, что я стала брать у Робина уроки игры на скрипке.

К середине первого урока ноги подо мной стали подка­шиваться, и я совершенно не могла сосредоточиться на музыке. С ним явно творилось то же самое, и вскоре наши скрипичные уроки превратились в серьезные разговоры о жизни вперемежку со страстными поцелуями. Несколько недель мы появлялись на людях вместе. Он брал меня на вечеринки к друзьям-интеллектуалам, которых мое появле­ние донельзя позабавило. Будучи интеллектуально разви­той не по годам, я тем не менее оставалась прежней наивной четырнадцатилетней девчонкой, а он был девятнадцатилет­ним умником. Я витала в романтических облаках и понятия не имела, что он видит во мне. Как бы то ни было, со временем он явно одумался и резко оборвал все встречи и звонки. Звонить ему самой мне было неловко. Концертный сезон закончился, и больше я его не видела.