Возвращение в Сад. Путешествие-открытие

В более поздних моих сочинениях появились магические или мистические нотки, —был, к примеру, рассказ об одном юноше из консервативной семьи, которому на заднем дворе то и дело являлась загадочная темноволосая девушка.

Я решительно хотела стать писательницей, когда вырас­ту, и даже рисовала себе в мечтах целую библиотечную полку, забитую книгами моего сочинения. Само собой, я собиралась писать только романы и повести. Мне тогда и в голову не приходило, что я когда-нибудь стану писать на метафизические темы.

Как ни странно, но чтение и сочинительство я забросила еще в школе и начисто забыла о намерении стать писателем. Только после того, как многие годы спустя была опублико­вана «Созидательная визуализация», я вспомнила о своих детских амбициях и осознала, что моя детская визуализация обрела вполне реальную форму.

Как и все дети, я много рисовала. У меня был свой «ло­шадиный» период, когда я, что называется, набила руку в изображении лошадей, причем лучше всего мне удавалось движение. Всего несколькими штрихами я умела передавать их красоту и стремительность.

Я часто представляла себя почтенной матерью двенадца­ти ребятишек (явно под впечатлением любимой книги «Скидка за дюжину»). Помню, я даже составила список имен, которыми назову своих будущих детей, и нарисовала план просторного дома с тринадцатью спальнями для всего семейства. Вслед за этим появился план конюшни для всех наших лошадей, которым, само собой, тоже были подобра­ны соответствующие имена.

Больше всего на свете я любила животных и водила с ними самую нежную дружбу. Первым словом, которое я произнесла, было имя нашего коккер-спаниеля — Мафф — и первый свой шаг я сделала именно к ней. В детстве у меня в доме не переводились птицы, рыбки, черепахи и тому подобная живность. Первым моим мохнатым зверьком бы­ла морская свинка Спайс, которую я просто обожала. А когда пару месяцев спустя она привела еще и четверых очаровательных детенышей, моему восторгу не было пре­дела.

Я всегда мечтала иметь собаку, так что, когда мне испол­нилось восемь лет, родители преподнесли мне ко дню рождения щенка чистокровной немецкой овчарки по имени Принц Вэлиант. Довольно скоро он вырос в огромного, сильного, энергичного пса. Принц решительно привнес в наш безмятежный, сугубо женский дом мощное мужское начало. Он частенько удирал из дому, не давая житья сосед­ской собачьей мелочи, а когда я шла выгуливать его на поводке, он обычно тащил меня за собой куда хотел. Виль­нув своим огромным хвостом, он запросто смахивал все, что лежало на нашем кофейном столике. Я была от него без ума, а он стал для меня тем защитником/приятелем/братом/дру­гом, которого мне так недоставало.