|
Я воплощаюсь в палача. Я – палач. У меня даже глаза расфокусированы, я абсолютно отстранен от того, что я делаю, это просто работа, меч в моих руках совершает монотонные движения, я вижу, куда бить, но люди для меня – просто картонные фигурки. Почему-то в этот момент мне хочется сказать, что я – само воплощение традиционалистской философии, для которой человеческая жизнь не имеет значения, важна лишь воля бога, как я ее понимаю или как мне ее внушили. В какое-то время, когда господствовал монотеизм, это было мировоззрение, в котором люди жили, и человеческая жизнь не ценилась, вокруг неё не было столько шума и гуманизма. Люди легче шли на смерть: войны, костры инквизиции, чума, в общем, немного по-другому, чем в наш гуманистический век. И тогда это было оправдано. Была воля бога, и это было важнее, чем собственная жизнь, которая была мгновением на этой земле. И вот я в образе палача рублю и рублю головы, подводят все новых людей, как вдруг я чувствую, что не могу продолжить свое монотонное движение – кто-то крепкой рукой схватил мою руку с мечом. Я задаю вопрос себе, что же я символизирую во внутреннем мире? Во внутреннем мире я – палач, символизирую манипуляцию людьми, причем я символизирую не только манипуляцию, а сам символ традиционализма. Потому что люди сами подставляются для манипуляции, являя собой картонные фигурки – зомби. Я – та безличная сила (можно сказать Дух), которая находится в пространстве традиционализма, для меня не важны люди, важны лишь некие сверхзадачи кем-то поставленные, задачи из мира абстрактных идеалов. Я подхожу ближе к фигуре палача и чувствую очень отчетливый энергопоток – это Кронос, я узнаю его. Эта задача традиционализма поставлена Кроносом. Задача состоит в том, чтобы войти в пространство Духа, для которого душевные переживания не имеют никакой ценности, и все, что связано с жизнью людей, их страданиями, страхом перед казнью и т.п. - все это майя, иллюзия. И в этой иллюзии кто-то кому-то отрезает голову. Дух же бесстрастно наблюдает за игрой этих стихий. Задача Духа – двигаться к цели – соединению с трансцендентным, обезличивание, стирание эго. В данном случае стираются, как мы видим на картине, некие Теневые фигуры (об этом чуть позже). Того, кто держит мою руку я не вижу, а только чувствую, как моя рука задержалась. Это мощная сила, которую мне не превозмочь. Тогда я подхожу к картине ближе и стою возле фигуры Николая Мирликийского, и чувствую еще более мощный энергопоток, и мгновенно убеждаюсь, что, несмотря на библейский сюжет, та сила, которая стоит за образом Николая Мирликийского, это Сварог, который заинтересован в целостности Души и Духа. Он заинтересован не только в том, чтоб человек вывел в доминанту один лишь Дух, и душевные переживания были не важны. Сварог заинтересован в том, чтобы Душа и Дух были объединены. И поэтому Сварог свидетельствует во мне, что Дух не может пренебрегать фигурами Души, какие бы они ни были, и достигать цели любыми средствами, как это неявно происходит в традиционализме. Нужно сопряжение Духа и Души. Причем Дух описывается символом креста – это дерево, соподчиненность, иерархия, высшее-низшее, цель, центр и т.п., а Душа описывается символом ризомы – лабиринта, где непредсказуемо вьющиеся дорожки имеют все возможности из мыслимых и немыслимых – пересечься, пройти параллельно, ускользнуть, где нет высшего-низшего, добра-зла и других дуальностей. И с точки зрения Сварога мы видим, что мир Души неполон без Духа и наоборот. Встает задача, которые я поставил перед героем своего романа «Великая Ересь» соединить каким-то образом Крест с ризомой. У героя моего романа это получилось, но получилось в своей жизни. Хотя там есть какие-то теоретические трактовки, много философских рассуждений на эту тему, и даже какая-то достаточно сложная философская модель, но важно, чтобы это произошло в жизни. Этого и ждет Сварог. Это то, что должно произойти, в идеале с каждым человеком. — 149 —
|