|
Итак: я вхожу в картину и оказываюсь в толпе, окружающей палача, осужденного, стоящего на коленях перед палачом, двое других осужденных в состоянии ужаса и возбуждения застыли в ожидании своего часа. Рука Николая Мирликийского останавливает меч палача, занесенный над головой осужденного. Вокруг толпа. Я нахожусь в этой толпе. Толпа ждет зрелища - казни. На дальнем плане горы. Я выделяю несколько главных образов, которые мне наиболее интересны и в этом проявляется моя свобода интерпретации сюжета: - палач, - Николай Мирликийский, - осужденный, стоящий на коленях, - двое других осужденных, закованных в цепи... - меч - отдельный символ, который даст переход к следующей теме., к которой мы все это время подходили. Но я немного отвлекусь и напомню слушателям то, что мы говорили о мифологиях, которые в нашей цивилизации сменяют друг друга, о том, что человек живет в любом смысле в Мифе и чем ближе он к границе Мифа, тем ближе он к переживанию Бога, как к переживанию некой предельной реальности. Это миф язычества, монотеизма, экзистенциализма и это миф постмодернизма. Всё более короткие по времени, самый длинный это миф язычества, 2 тысячи лет монотеизма, соответственно 50-70 лет экзистенциализма (очень условно) и вот уже 20-30 лет постмодернизма. Хотя для каждого конкретного человека мы не можем выделить такой границы. Кто-то и сейчас живет в язычестве, кто-то еще живет в монотеизме, кто-то уже перешел… я говорю о некой передовой границе, кто-то уже и за постмодернизм вышел, но говорить о каком-то массовом явлении еще рано. Итак, наряду с экзистенциализмом одной из мощнейших и переплетающихся с ним мифологией – это был структурализм, и основной вклад в который внес структурный психоанализ Жака Лакана, который будет нас особенно интересовать. Это потом уже прочитанное Фрейда через Хайдеггера и через экзистенциализм… вот структурализм подходит к постмодернизму. Особая граница, которую мы будем дальше обсуждать. Но пока нам нужно добраться хотя бы до структурализма. И мы это сделаем сегодня. Итак, я выделил несколько образов на этой картине, вхожу в образ палача. У меня возникают некие сводные ассоциации, что это: человек-великан, циклоп, робот – бесстрастно выполняющий свою работу, вспоминается фильм о Ходже Насреддине – эпизод, когда эмир приговорил к казни десяток или несколько людей, которых он считал укрывателями Насреддина, и тогда Насреддин просит его отпустить их, если будет известно имя главного укрывателя (а главный укрыватель по сюжету – сам эмир, который держал Ходжу за звездочета при дворе), вспоминаются эти приговоренные люди, лежащие лицом кверху на плахах и секиры, занесенные над ними, дальше вспоминаются кочевники, монголы, секир-башка, холодное бесстрастие палача – и именно это в этом символе мне кажется основным. — 148 —
|