|
Недавно чтобы проверить эту свою идею, свое наблюдение, я сходил в Русский музей. Специально сходил, чтобы просмотреть не какую-то выставку или пробежаться по нескольким десяткам картин, а постоять у трех-четырех картин достаточно продолжительное время. И действительно, тогда это получился не только отдых, а в результате душа моя насытилась, обогатилась какими-то переживаниями. Кроме того, сюжеты, которые я увидел в картинах, предстали передо мной совершенно в других красках (краски не те в которых написан холст, а красках жизни), открыли совершенно неожиданные перспективы. И таким образом, возникла некоторая, как бы я ее назвал, новая архетипическая технология в искусствоведении в живописи, которая позволяет рассматривать не только сюжет отраженный и видимый, а то и невидимое, что коллективное бессознательное, что Мировая Душа через художника, через изображение на холст внесла как прообраз. Особенно меня «зацепила», я потом скажу почему, картина Репина, написанная им в возрасте 42 лет, и это очень важно. Кстати о том, что эта картина написана им в 42 года я узнал позже, когда этот материал обсуждал, прописывал. Картина называется «Николай Мирликийский спасает трех осужденных от казни». На картине изображена крупным планом казнь. Впереди сидит на коленях закованный в цепи человек среднего возраста, с бородой, видимо еретик, он ожидает смерти. Он прижал руки к груди и палач, который стоит справа от него, с обнаженным торсом в такой, типа «банданы» шапочке, такой верзила мощный с мечом в руке замахнулся и уже его рука движется к шее осужденного. Сзади вырисовывается святой Николай Мирликийский, которого мы знаем, как Николая Чудотворца. Собственно Репину-то и предложили сначала написать портрет Никола чудотворца. Но Репин почему-то (почему – это мы поймем позже) создал целый богатый сюжет. И вот Рука Николая Мирликийского хватает этот меч и не дает ему опуститься на шею осужденного. Чуть поодаль стоят еще два осужденных, причем довольно странных: один из них юноша в женской одежде. И видно, что этот юноша нетрадиционной сексуальной ориентации, видимо гей, наложник, он тоже в цепях, и третий – старик. Судя по выражению его лица: (безумные глаза), тоже он закован в цепи и видно, что он толи бесноватый, толи одержимый, толи какой-то больной. Вот эти трое приговорены к казни и над первым уже занесен меч, и рука Николая Мирликийского его останавливает. Дальше стоит толпа, ещё дальше пейзаж города и небо. Вот такая картина. Ну и что же я стал делать? Я воспользовался нашим методом исследования сновидений, который описан в книге моей Евгения Найденова и Андрея Исьёмина «Архетипическое исследование сновидений», и с помощью этих методов я выделил основные образы, вошел в картину и стал с этими образами работать. С собой у меня был диктофон, поэтому я надиктовывал все, что я чувствовал, все, что я видел… — 147 —
|