|
31. Объективировав все свои “я”-оболочки, концепция по инерции продолжает мыслить некий необьективируемый субъект, достоянием которого являются все ощущения (факты сознания). Но необъективируемый субъект ненаблюдаем. Мы говорим, что он – наблюдатель, но только по тому, что ощущение в старом толковании нуждалось в ощущающем. Когда все объективировано, отпадает необходимость в субъекту. Все это (мир сознания, а не объективная реальность) просто существует и иногда называет себя сознанием. Части его, объединяясь, иногда составляют временные образования – субъекты, которые при достаточно внимательном отношении оказываются объектами. Нет никого, кто наблюдал бы весь этот процесс, который сам есть наблюдение себя. 32. Только инерция мышления заставляет нас всегда искать субъект: на некотором уровне возможно бытие сущностей без субъекта, и слово “быть” уже не требует вопроса “для кого?”. Это можно назвать вычшей безусловной фазой Мира-Концепции, но следует помнить, что эта Концепция – не “чья-то”, она сама в себе создала свой субъект, пока не созрела достаточно, чтобы отказаться от этой последней иллюзии – иллюззии “себя”. 33. И снова вопросы: Что делать? Чего желать? К чему стремиться? Созерцать или действовать? Познавать или завоевывать? Расширять сознание или смириться со своей ограниченностью? Эти вопросы еще можно как-то разрешить в пределах той или иной концепции. Но если веримой концепции становится равнозначность любых концепций, – из чего мы можем исходить для получения положительной программы жизни? Здесь разуму не на что опереться, здесь он должен умолкнуть, чтобы позволить сознанию-бытию выйти за пределы рационального и обрести веобъемлющую надлогическую основу. 34. КОГДА РАЗУМ ЗАМОЛКАЕТ, ВСЕ ОКАЗЫВАЕТСЯ ИСТИННЫМ, ПОСКОЛЬКУ ВМЕСТЕ С РАЗУМОМ ЗАМОЛКАЮТ ЕГО СОМНЕНИЯ. 35. Все программы разума, выведенные в пределах концепции – это несвобода. Свобода – за его пределами. Но об этом разум ничего знать может. Если ТАМ мы можем получить ответы, то это не ответы на вопросы разума, и даны они не в форме положительного знания. Скорее это вообще не ответы, потому, что ТАМ нет вопросов: там, где не действует разум, и так все ясно. Там нет сомнений, нерешительности проблемы выбора. 36. “Что же ЭТО?” – спрашивает разум. Он не получит от себя никакого ответа. Возможно, в какой-то момент он скажет: “Вот это – ОНО?” – нго никогда не будет в этом уверен. 37. За пределами ума ум перестает быть субъектом. Вся эта его возня остается, но смысла в ней не больше, чем в щебете птиц и шелесте листьев. Все это и так происходит. “Значит, не стоит ни к чему стремиться?” – спохватывается разум. Но и стремление – происходит. И смена концепций мира, как смена времен года, не имеет никакого смысла вне сомневающегося разума. Так же, как его попытка понять вполне равнозначна волнению моря или копошению муравейника. — 58 —
|