Метафизика точных наук, синергетика

«Рождение и гибель субвселенных связаны не с возникновением «из ниоткуда» и исчезновением «в никуда» пространства-времени – материи, а со структурной перестройкой и пространственно-временным перераспределением вещества – излучения в процессах космологической квазисингулярности или гравитационного коллапса. Вместе с тем, смертность субвселенных является необходимой предпосылкой обновления качества их энергии и, тем самым, залогом бессмертия Вселенной» [256]. Энтропия субвселенных постоянна, пульсации их бесконечны. Но плотность Метагалактики меньше критической, и поэтому она расширяется. Если и другие субвселенные такие же, то это ведет к гибели Стационарной Вселенной. Вмешаться в этот процесс может сверхчеловек, сверхцивилизация. То есть Вселенная вечна, бесконечна и неисчерпаема благодаря сверхразуму обобщенного человека. Отсюда равенство между человеком и Природой: ни то, ни другое не могут существовать друг без друга, так как они «дополнительны по Н. Бору». «Сильный» антропный принцип прямо и безо всяких обиняков призывает нас признать библейский миф о сотворении мира де-юре и де-факто» (с. 52).

Стало быть, в научном контексте конец ХХ в. показал, что в естествознании и в равной мере в обществознании нет независимого наблюдателя, который был бы пассивен и не вмешивался в процессы природы. Человек как наблюдатель всецело принадлежит окружающей среде и зависит от процессов наращивания знаний и накопления информации. Ибо они только инструмент, поддерживающий метаболизм как оттиск с глобальных процессов преобразования и развития в природе, сопровождающихся перекачкой энергии (и материи) из одного вида в другой, переходами между структурными уровнями разной степени сложности, организации и общности. Социология, антропология, психология, этика и другие науки гуманитарного цикла, «человекоразмерного» плана, выходят на круг проблем, поставленных когда-то в области естественных наук.

Тезис о нейтральности объективного знания, о его ценности в естественных науках конца ХХ века становится размытым и неадекватным дальнейшему развитию познания. Если человек с его качествами, особенностями и функциями включается в эволюцию науки и центральной ее части – естествознания, включается в ход развития многих систем, то это дополнительно гуманизирует и без того гуманистические науки, создаваемые человеком ради человека. Ценностные и когнитивные характеристики научного знания взаимно имплицируются по мере развития современного естествознания.

Но если изучать объект, изолировав его от реального мира, то рано или поздно исследователь начнет сталкиваться с неопределенностями в поведении объекта – на фоне самоупорядоченности субъекта познания, являющегося системой открытой. Мир един во взаимодействиях, и они проявляют себя на любых уровнях организации и изолированности систем. В абстрактных, идеализированных условиях допустимо полагать, что объект развивается автономно; в этом случае возможна теоретическая обратимость времени. Однако «мир, обратимый во времени, был бы миром непознаваемым» [257]. Обратимое время – это нонсенс; обратимое время в специальной и общей теориях относительности, классической механике и во многих других теориях ведет к неустранимым неконструктивным парадоксам. «Мир непознаваем», если в теории, его описывающей, время обратимо. То есть такая теория в конце концов самоустраняется в агностицизм. Это финал любой неадекватной, недоработанной, позитивистской теории. Это финал знания, в фундаменте которого заложены не только принципиальные мировоззренческие и методологические промахи, но и элементарные логические ошибки. Выглядят Харибдой естествознания логическая ошибка и преувеличение роли логики в научном исследовании, но Сциллой является и непомерная гиперболизация интуиции, иррационального и сверхъестественного, потустороннего. Синергетика показывает, что в процессе самоорганизации и развития науки появляющиеся зигзаги, вызванные флуктуациями мышления вблизи точек бифуркации (во время крупных эволюционных перемен и революций), должны рассматриваться с необходимой ответственностью и подвергаться тщательному отбору – оптимальному выбору.