Социология. История и современность

Социология: история и современность

ется правом естественным, и становится уже продуктом поли­тики. Теперь в качестве действующих единиц существуют лишь государство с его институтами и индивиды — вместо есте­ственно образовавшихся многочисленных и многообразных товариществ, общин и этнических сообществ. И так же, как эти сообщества определяли характер людей, так теперь меняет­ся и он, приспосабливаясь к новым произвольным правовым ус­тановлениям и теряя ту опору, которая ранее покоилась на нра­вах и на убеждениях в том, что они незыблемы.

И вот под влиянием всех этих изменений совершенно пре­ображается и духовная жизнь. Первоначально целиком коренясь в фантазии, она теперь опирается на разум. Прежде человек верил в незримые существа, духов и богов, теперь он обратил­ся к познанию видимой природы. Религия, произрастающая из глубин народной жизни или сросшаяся с нею, уступает место науке, берущей свое начало из глубины разумно осознанного. Религия непосредственна и по своей сущности моральна, по­скольку она глубочайшим образом соотносится с теми телесно-душевными узами, которые связывают целые поколения людей. Наука же получает свое моральное обоснование лишь через наблюдение законов человеческого общежития, пытаясь выве­сти отсюда правила его произвольного и разумного порядка. И способ мышления отдельных людей постепенно все менее определяется религией, все более — наукой».1 Эта перспектива развития пересекается с поляризацией между «реальной жизнью» и абстрактной конструкцией, по­скольку дом, деревня и город являются для Тенниса вечны­ми типами реальной жизни; напротив, общество, государ­ство и наука — искусственные образования, созданные мышлением. Поэтому современный человек движется по гра­нице между двумя мирами.

В этих многообразных разграничениях снова и снова от­ражается вся чуждость и искусственность понятия общества

1 Tonnies F. Gemeinschaft und Cesellschaft. Achte, verbesserte Aufl. Leipzig, 1935, S. 243—245.

174

Раздел IV. Развитие социологии в Германии

и сознание его историко-идеологической ограниченности, которая пронизывает германское мышление.

Хотя Теннис считал себя социологом, но при ближайшем рассмотрении его социология представляется чем-то совершен­но иным, чем то, что подразумевали Конт, Спенсер и Дюрк-гейм. Общество для него — конструкция и абстракция; то, чго имеет для него реальное содержание, выражается поняти­ем «община», и в нем заключается не что иное, как с голь часто употреблявшееся в его время и столь значимое слово «народ» («народный дух», «тело народа»). Теннис устанав­ливает также связь между понятием общины и гегелевским понятием «конкретной субстанции народного духа». Теннис позднее указывал на различия между Германией, Францией и Великобританией. В то время как в Великобритании образо­вание нового общества в качестве результата промышленной революции стало двигателем развития, во Франции новое го­сударство путем политической революции взяло на себя руко­водящую роль, в Германии же развитие сознания предшество­вало социальным и политическим изменениям. Немецкий ^ идеализм был продуктом мышления «свободно парящей ин­теллигенции», которая духовно могла освободиться от своей .социально-экономической и политической связанности.