|
Вспомним также, что этническое, а тем более национальое самосознание невозможно без самоназвания (этнонима), причем, в условиях нации он должен: а) быть признан всеми без исключения слоями населения; б) означать государственность или, по крайней мере, автономию, т.е. приобрести характер политонима. Почетное самоназвание "литвины" в свое время было распространено, увы, лишь в кругах интеллектуальных и правящих элит. На уровень масс оно не переходило. Более того, оно служило маркером, разъединяющим блистательные элиты и "косные необразованные" массы – "мужыкоў". Общепринятым этнонимом, а затем и политонимом стало только слово "белорусы". Когда оно обрело политический смысл и стало означать не просто имперскую провинцию (Белорусская губерния, Белорусское генерал-губернаторство) или марионеточное пространство (Бел-Лит)? Не считая короткого (хотя и чрезвычайно яркого и насыщенного) периода БНР, понятие "белорусы" обрело политический смысл только в БССР. Несмотря на то, что и сегодня достаточно представительный пласт наших соотечественников отдает приоритет слову "литвины", история распорядилась так, как распорядилась. Мы – белорусы. Людзьмi звацца… Уже у Купалы "белорусскость" включала в себя основное содержание – "людзьмi звацца". Можно прочитать это как "зваться равноправным народом". В случае нации идея культурного равноправия настоятельно требует государства или, по крайней мере, автономии (на худой конец – даже и декларативной, как это было в СССР). В БНР, а затем в БССР белорусы получили автономию, а в 1991 году обрели государство. Но следует учитывать последствие, о котором пишут ученые, но – по причине его "нелицеприятности" – редко говорят представители национально-ориентированных групп. В случае нации – а особенно поликультурной – самосознание людей неизбежно утрачивает узко-этнический компонент. Нация строится не на ритуале, а на законе; не на обряде, а на государственных актах; не на фольклоре, а на "печатном капитализме" и унифицированном образовании; не на предании, а на историографии – и все это приводит к гомогенизации, т.е. к определенной степени однородности групп. Нация – более социум, чем этнос. Этническое своеобразие поглощается социальными институциями, и это касается не только так называемых "меньшинств", но и титульного народа. Государственно-политический компонент любой современной нации объективно подчиняет себе "народнический". Это верно и в случае Беларуси, особенно если учитывать, что ее государственность в период ВКЛ имела сословный и полиэтнический характер, а в годы советской власти – характер подчиненный унифицирующему центру, – и не столько полиэтнический, сколько интернациональный. — 79 —
|