|
Впрочем, самый многочисленный слой населения – крестьянство – и прежде-то не был избалован привилегиями. Что касается языка администрации и судопроизводства, то ни в административные, ни в с судебные органы крестьянству хода не было. Потому крестьяне отнеслись к вхождению Беларуси в состав империи раводушно, продолжая жить обособленной от "верхов" жизнью и реализуя свое этнокультурное своеобразие в фольклоре и в повседневной культуре. Рисунки: Типы белорусов вт. пол. 19 в. – Шпилевский, с. 219 Усадьба 19 в. – Белорусы, с. 103. Нельзя сказать, чтобы крестьянин совсем не понимал, при каком правлении он живет (в белорусских сказках встречается образ "Кацярыны" – и почти всегда негативный), но, вероятно, нововведения он воспринимал как очередные всплески горя в его незавидной жизни. Впрочем, появились и нововведения. Самое мучительное из них – рекрутчина. Рекрутчина и крепостничество. Если в ВКЛ и Речи Посполитой регулярное войско набиралось, в основном, из шляхты (кадровая армия), то уже за первый набор из белорусских деревень было рекрутировано 14.750 человек. На пожизненную (до 1793 г.), а затем на многолетнюю (двадцать пять, а с 1834 г. – двадцать лет) мог попасть не только юноша, но и семейный человек: верхний возростной предел колебался от тридцати до тридцати пяти лет. Отсюда – новый жанр белорусского фольклора – рекрутские песни. Основные темы рекрутских песен (первым их выявил Е. Карский) – это поступление на службу и отправление в поход; снаряжение новобранца, сопровождающееся плачем родных; материнское проклятие сыну, отъезжающему на войну против ее воли; тяготы солдатской службы; смерть солдата на поле боя. Дорога в солдаты воспринималась как каторга ("ўся калодамi завалена, калодамi рэкруцкiмi"). При этом рекрутство понимается не в связи с государственным указом (о котором крестьяне, вероятно, и не знали), а как очередная инициатива ненавистного пана: отсюда мотив страшных кар, насылаемых на его голову ("штоб сабакi разарвалi", "штоб па пану ваўкi вылi, бадай пана громы ўбiлi"). Однако, призывов к мятежу ни против пана, ни против "Кацярыны" в песнях и сказках того времени нет. Рисунок: Карский – Этнография Беларуси, с. 251; Белорусы, с. 139. Второй удар – еще большее закабаление крестьян. Дело в том, что политика Екатерины, да и в целом существовавший в Российской империи строй, в те годы дали шляхте даже некоторое преимущество, в котором она была ограничена в ВКЛ и в Речи Посполитой, а именно – усиление власти над крестьянством. Прежде, в период сравнительной независимости шляхты от государства в ВКЛ и в Речи Посполитой, пан должен был сам управляться с бунтами и побегами сельчан. Подчас ему это удавалось, подчас – нет. Это зависело от степени его богатства, а значит, и вооруженной силы. Потому небогатая шляхта была даже вынуждена считаться с народными обычаями – например, с праздниками, когда крестьяне не выходили на работу. При Екатерине дворянин быстро почувствовал за собою огромную силу крепостнического государства, готового прийти ему на помощь в расправе над мужиками. — 53 —
|