|
Запад или Россия? Несмотря на обилие констатаций (белорус – это европеец, поскольку мы живем в центре Европы и отделяем себя от "азиатской" России), размышлений по этому поводу в сети не так уж много. Но там, где они возникают, "европейскость" белоруса часто понимается не как данность, а как идеал, и потому тезис "мы – европейцы" чаще отнесен из сего дня в будущее: "Ня так даўна, на сустрэчы, дзе сярод жыхароў нашай краіны быў яшчэ і француз, я ў рамках падтрыманьня размовы… задаў пытаньне: хто з прысутных можа сказаць пра сябе, што ён – еўрапеец. Адказы здзівілі ня толькі француза, але таксама і тых, хто іх даваў. Толькі адна асоба пераканаўча ствердзіла, што яна з’яўляецца еўрапейцам" [73]. В связи с этим блоггерами выдвигаются условия, при которых белорус сможет правомерно считать себя европейцем – от формальных (включение Беларуси в Евросоюз) и политических (демократизация, либерализация, свобода инициативы, предпринимательства и т.д.) – до моральных и поведенческих, например: "я перакананы, што нягледзячы на байкавую "шчырасьць", реальныя беларусы надзвычай няўдзячныя людзі. Як на дарогах сябе паводзяць, у транспарце, у грамадскіх местах... прычына – прыгонна-калгасны менталітэт, пры тым яшчэ і сакралізаваны адраджэнскай традыцыяй" [63]. Итак, факт нахождения Беларуси в центре Европы в отличие от 90-х гг. ХХ в. больше не воспринимается как самодостаточное "право на европейскость": требуются определенные подвижки – правовые, интеллектуальные, моральные – чтобы стать истинным европейцем. Что такое "истинный европеец" в блогах не поясняется. "Европейские ценности" тоже понимаются весьма размыто. В итоге вырисовывается некая идеальная цивилизация, единственный оговариваемый признак которой – противопоставленность демонизированной России. Европейский путь понимается как будущее, а пророссийский – как прошлое. Неудивительно, что представление о восточно-славянском братстве (и, тем более, единстве) в белорусской блогосфере не популярно. Пожалуй, единственным почти общепризнанным большинством блоггеров аспектом исторического единства Беларуси и России является память о Великой Отечественной войне, как "память о реальной войне, в ходе которой выжившие в войне белорусы сознательно были реально действующей частью антигитлеровской коалиции, частью советского народа, частью советской военно-политической машины, сокрушившей Германию. <…> Нерусофобия белорусов – в очень значительной степени следствие исторической памяти про разгром нацистской Германии" [65]. — 270 —
|