|
Ничто, способное проявить что угодно, иначе обозначалось древними мистиками как Небо или Зеркало. Небо, пространство вмещает в себя все тучи, все громы и молнии, всех птиц и даже все самолеты и НЛО, но от этого не перестает оставаться небом и пространством. В пространстве умещаются все планеты и звезды. Зеркало может отразить любые образы, но ни один из них не может «поцарапать» или «запятнать» зеркала. Вот почему «Небо» (Тянь) в китайской архаике было аналогично понятию высшей силы, обладающей неограниченным могуществом и превосходящей по силе всех духов и божеств. Тюркоязычные народы называют его Тенгри, Вечное Небо, источник непрояв- ленной мудрости, проявляющий все сущее. Некоторые ученые полагают, что существует связь между шумерским словом Дингир («Небо»), китайским Тянь (в значении «Небо») и Тенгри. Ничто может вместить в себя «облака» любой формы, -отражения», любых «игровых персонажей". Так Ничто, или Неизреченное Божество, проявляет себя во всех пространственно-вре менных формах. В относительном измерении, в двойственном мире субъектов и объектов Неизреченное Божество проявляет себя в вечной игре и творении. Игривость одно из вечных качеств Божественных Небес. Как некогда писал Шекспир: Весь мир — театр В нем женщины, мужчины — все актеры У них есть выходы, уходы И каждый не одну играет роль Семь действий в пьесе той. Младенец, школьник. юноша, іюбоваик. Солдат, судья, старик. Как считали многие древнеиндийские ?і?дрсцы. Божество .ш таЯНО разыгрывает на подмостках леченной трагикомедию жизни, облачаясь то в розовую кожицу младенца. то в дркшс течь^г ста рика, то в мудреца, то в глупца. Причем об іачая?ь не в одно те/ик а в мириады тел сразу Именно jry игру древние фм нчофы Индии и назвали Лилой. С санскрита стомо «іміа* иерсводитія как «времяпрепровождение» Однако ни времени, мм пространства дс на чала действия нет и быть не может Ио вит поднимается ?шаяп и появляется весь наш миоіоио^шміі ірмьочныН мир На wiirtry выходя 1 актеры, н дей?ііше начинается На игровой сцене жизни архаических сообществ важное место занимал архетипический образ трикстера — плута-озорника, спут ника культурного героя, а иногда — и самого культурного героя Трикстер — полубезумный проказник — возникает на сцене жизни не только для того, чтобы дать людям «отдушину», «противоядие» тотальной регламентированности родоплеменных обществ. Трик. стер — это не просто пародия на шаманское камлание и серьезные деяния богов. Трикстер нужен на сцене жизни, прежде всего, для того, что бы подчеркнуть изначальную несерьезность всего проис ходящего, игровую суть жизни. — 98 —
|