Социальный статус психотерапии

только медицины, но и научной сферы вообще. По своим гуманитарным, педагогическим, социальным и юридическим последствиям, они имеют к каждому из нас отношение ничуть не меньшее, чем «психическое старение». Ярким свидетельством тому служит тот факт, что оказание психиатрической помощи регламентируется специальным законом[29], имеющим в виду гарантии прав граждан. Тем самым признается, что функции психиатрии не ограничиваются выявлением и устранением биологических аномалий, вызывающих психические расстройства, уходом за пациентами, смягчением их страданий и т. п., но распространяются также на сферу их гражданских прав. «По существу каждая норма данного Закона, - разъясняют его составители, - прямо или косвенно направлена не только на оказание психиатрической помощи в собственном смысле, но и на соблюдение прав человека и гражданина. Речь идет о соблюдении человеческого достоинства и личных прав (права иметь семью, права на получение медицинской помощи), экономических прав (права на частную собственность, выбор профессии, получение вознаграждения за труд и др.), политических прав (права на выражение своего мнения на выборах и референдумах, на участие в выборах и собраниях, на внесение в органы власти своих предложений и направление жалоб в любые инстанции и т. д.)» (91, с. 25-26).

Но какое отношение может иметь медицина - «биология, в центре которой находится избранная группа организмов» (16, с. 254), существующая исключительно ради поддержания жизни в человеке, к правам на частную собственность, участию в выборах и собраниях или к праву на создание семьи?.. Почему для оказания одного из видов медицинской помощи понадобилось особое законодательство, отсутствие

140

которого «может быть одной из причин использования ее в немедицинских целях, наносить ущерб здоровью, человеческому достоинству и правам граждан, а также международному престижу государства» (91, с. 18)?

Чтобы ответить на эти вопросы необходимо вернуться к психиатрическим a priori, устанавливающим каузальную связь между органическими аномалиями и волеизъявлением человека.

2.3.1. «Нравственная дефективность» и «преступное помешательство».

Представление о том, что преступные, безнравственные, а то просто необычные поступки, обусловлены сумасшествием совершивших их людей, весьма древне. Достаточно вспомнить греческий миф о безумной Агаве, растерзавшей вместе с другими вакханками собственного сына, а затем насадившей его голову на свой тирс и похвалявшейся, что она убила свирепого льва, гомеровское сказание о безрассудной страсти (ate) Агамемнона, под действием которой тот, лишившись возлюбленной пленницы, отобрал рабыню у благородного Ахилла, или грустную повесть о странных мыслях и поступках помешанного принца Гамлета. Отличительная особенность концепции moral и criminal insanity[30], выдвинутой психиатрией XIX в., заключается в попытке придать этому старинному поверию форму научной истины. В античности преступное безумие рассматривалось как насылаемая богами (Дионисом, Зевсом, Эриниями) напасть и было частью религиозного опыта, Шекспир эстетизировал его, превратив в художественную метафору, Циническая же психиатрия объявила аморализм и преступные наклонности органическим заболеванием, дав им «естественнонаучное» истолкование.