Социальный статус психотерапии

Один из историков философии старой школы использовал для иллюстрации рефлективного движения фихтевского наукоучения от ощущения к разуму образ гористой местности: увидеть низшую способность можно лишь, выйдя за ее пределы, возвысившись над ней. Пик многоступенчатого восхождения - абсолютно первое основоположение наукоучения - «Я есмь Я». У Гуссерля рефлективное

восхождение ограничено двумя ступенями. Феноменологическая, позволяет видеть, описывать, классифицировать и т. п. феномены как феномены, т. е. без какой бы то ни было «наивной объективации», от которой абстрагируются в рефлексии первого уровня. Эта ступень - весьма обширное легитимное поле отдельных феноменологических наук, о природе и о духе. Их дальнейшая систематизация детерминируется распределением созерцаемого по «бытийным регионам», а также степенью общности. Место и психологии, и психотерапии, без сомнения, - на этом уровне. Обе принадлежат к наукам о духе и представляют собой «феноменологию человека, его личности, его личных свойств и протекания его (человеческого) сознания» (66, с. 159).

Однако научность всех феноменологических дисциплин имеет принципиально несамодостаточный, обусловленный характер. Свое обоснование они получают извне. Только рефлексия второго уровня, в которой наблюдатель абстрагируется от феноменологического содержания мира, открывает его взору абсолютно достоверное поле трансцендентальной субъективности. Только подъем на трансцендентальную ступень позволяет видеть, описывать, классифицировать и т. п. те всеобщие сущностные формы (смыслы, идеи), коими задаются и, соответственно, созерцаются «регионы бытия» нижнего феноменального уровня. Эту ключевую теоретическую[20] позицию на

перевале познания занимает, разумеется, феноменологическая философия. Ее отличительная особенность заключается в том, «что в объеме ее эйдетической всеобщности она охватывает все способы познания и все науки, причем в аспекте того, что доступно в них непосредственному усмотрению, что, по меньшей мере, должно быть доступно такому усмотрению, будь они подлинным познанием» (Курсив мой. - Е. Р., там же, с. 135).

Вот почему приоритет в деле «строгой научности» чистой феноменологии обусловлен «не какими-либо случайными разграничениями областей и терминологически, но принципиальными основаниями». Впрочем, основания эти столь же древни, как и сама философия: на языке платоников, уровень чистой феноменологии следовало бы назвать архетипическим, а тот, на котором пребывают позитивные науки - эктипическим; характер их взаимосвязи вполне соответствуют отношению между архетипическим и эктипическим мирами. «Смысл и право всех непосредственных исходных пунктов и всех непосредственных шагов, - настаивает Гуссерль, - возможного метода относятся к феноменологии» (там же).