Человек-волк и Зигмунд Фрейд

Еще одна встреча с Человеком-Волком (1956)

Введение

Предложенные ниже записи составлены в марте 1956 года - сразу после описываемой здесь встречи с Человеком-Волком. В такой редакции они были представлены в 1959 году, когда их готовили к публикации. Вскоре после завершения работы над ними я встретила Человека-Волка и рассказала ему о них, но с собой у меня их не было, чтобы ему показать. Однако в то время он был против их публикации, и она не состоялась. В сентябре 1967 года, при следующей встрече с Человеком-Волком, я хотела спросить его, не возражает ли он теперь против публикации статьи. Но, к моей радости, он сам заговорил об этом, выразив желание видеть статью опубликованной.

Я предложила Человеку-Волку написать автобиографические воспоминания о том, что он пережил в период русской оккупации: интересно было получить его собственное описание событий - с тем, чтобы исправить мои возможные ошибки. При встрече в 1956 году за несколько часов он рассказал мне так много, что я боялась перепутать некоторые детали, хотя мне удалось передать общее настроение и чувства, описанные им. Предложение сделать это самому Человек-Волк воспринял с большим энтузиазмом. К тому времени он написал уже несколько частей своих «Воспоминаний».

Мы регулярно переписывались, и в декабре 1967 года я получила от него длинное письмо об этом проекте. В письме затрагивались также и другие темы, однако я хочу процитировать его полностью, поскольку оно очень характерно для Человека-Волка; в нем рассказывается о его живописных и литературных трудах.

Вена, 18 декабря 1967 г.

Дорогая фрау доктор!

Я получил Ваше письмо от 4 декабря 1967 года. Вы не представляете, какую радость доставило мне все, о чем Вы мне написата. А также, как я благодарен Вам за высланный мне гонорар за лекцию, прочитанную Вами, а не мной, и составленную Вами раньше1. Я был вне себя от радости еще и потому, что Вы продали шесть моих картин и что, по Вашему мнению, мои последние картины лучше, чем более ранние, Этт факт чрезвычайно воодушевил меня и стал стимулом для еще более интенсивных занятий живописью. Поскольку в Вашем письме Вы упомянули о том, что пейзаж с видом Вены и Дануба пользовался особым успехом, летом я собираюсь нарисовать нечто подобное и прислать Вам эту картину.

Для меня было также большой радостью Ваше сообщение о том, что моя работа «Замки в Испании»2 принята Бюллетенем Филадельфийской ассоциации психоанализа и появится в январе или феврале.

Я считаю очень удачной Вашу идею использовать в качестве темы Вашего доклада в Филадельфийской ассоциации 27 октября не «Замки в Испании», а то, что я пережил при русских. Поскольку сейчас в моих статьях я слишком много пишу о Терезе и ваша аудитория не имеет ни малейшего представления о том, что мне пришлось пережить при русских (или, по очень меткому выражению моей матери, «о том безумии, которое никто не сможет понять»), Ваш последний доклад 27 октября должен содержать достаточно приятный элемент неожиданности. Ваша идея показать слайды также очень хороша, так как фотографии невозможно продемонстрировать сразу всей аудитории и, кроме того, слайды всегда повышают интерес аудитории к докладу.