Семинары книга 20. Еще

Ну, а цель наслаждения — как свидетельствует об этом все то, что Фрейд говорит о влечениях, названных им неудачно частичными — цель наслаждения лежит в том, во что оно, в конце концов, выливается, в продолжении рода.

я — это не бытие, это нечто такое, что предполагаем мы в говорящем. То, что говорит, имеет дело исключительно с одиночеством, и отношения его с ним я не могу охарактери­зовать лучше, как повторив однажды уже сказанное — они не могут писаться. Что касается самого одиночества, то оно, будучи обусловлено разрывом в знании, не только может пи­саться, оно является тем, что пишется по преимуществу, ибо оно есть то, что оставляет от разрыва в бытии след.

144

Жак Лакан

Ещё: глава X

Именно об этом сказал я в тексте, не самом удачном, ко­нечно, под заглавием Литуратерра. Языковая туча — на­писал я, прибегнув к метафоре — проливается письмом. Кто знает, не связано ли то, что в водных потоках, которые видел я, пересекая самолетом Сибирь, прочитываются нами мета­форические следы письма — недаром письменный шрифт называли некогда вязью, — с чем-то к дождю не имеющим отношения, с чем-то таким, что животное прочесть никог­да не сможет? Скорее, это связано с той формой идеализма, которую я хотел бы помочь вам усвоить — не той, что испо­ведовал Беркли в те времена, когда субъект получил неза­висимость; не той, для которой все, что мы знаем, сводится к представлениям, а той, что проистекает из невозможнос­ти найти для сексуальных отношений между двумя телами различного пола адекватную запись.

Таким образом и возникает проем, куда входит, чтобы сделать меня своим партнером, мир. Говорящее тело не мо­жет себя воспроизвести, если не оказывается в отношении своего наслаждения жертвой недоразумения. Оно воспро­изводит себя, другими словами, благодаря неудаче, которую терпит в попытке высказаться, ибо то, что оно хочет выска­зать — смысл, как мы говорим по-французски, того, что оно хочет высказать — и есть ее настоящее наслаждение. И лишь потерпев в этом неудачу, оно воспроизводит себя — трахая своего партнера.

То есть делая как раз то, что делать оно, в конечном сче­те, не хочет. Недаром, оставшись одно, оно сублимирует на­пропалую и видит во всем Красоту и Благо — не говоря уже об Истине: именно тогда, как мы уже говорили, оно оказы­вается к тому, о чем идет речь, всего ближе. Истина, однако, состоит в том, что партнер другого пола остается Другим. И лишь потерпев в своем наслаждении неудачу может оно себя воспроизвести, ничего не зная о том, что именно его, собственно, воспроизводит. Точнее говоря — Фрейд, хотя и беспомощно, но лучше у нас все равно не получится, об этом сказал — оно никогда не знает, что именно воспроиз­водит его: жизнь или смерть.