Введение в психиатрическую клинику

Он не может назвать страны, где мы живем: “у меня не было так много времени”. Также не знает он имени великого герцога: “мне там так не говорили”. “Кайзера я знаю: Фридрих-Виль­гельм”. Великий герцог живет в Карлсруэ; его день рождения 9 сентября “и еще скажу, это ты можешь записать, что кайзер жи­вет в Берлине”. Больной знает страны света и показывает их правильно в комнате. Настроение его в общем веселое, он дет­ски доступен, явственно гордится тем, что с ним занимаются. Он охотно наигрывает на губной гармонике простую мелодию, издает свист при помощи маленькой бутылочки, подражает ку­кушке при посредстве сложенных ладоней, по-детски радуется, когда его хвалят. Его жесты живы и полны выразительности; также в его часто карикатурной мимике очень отчетливо отра­жаются его внутренние переживания.

Очень странна, как мы уже отметили, речь больного. Ему совершенно не достает способности строить предложения. Он произносит отдельные слова одно за другим в их приблизитель­ном соотношении без согласования, так что иногда нужно дога­дываться, что он думает. Тем, что через этот нескладный ряд слов ясно сквозит понятный смысл, эта речь совершенно отли­чается от бессвязных речей кататоников, с которыми быть может на первый взгляд имеется некоторое сходство. Более схожи его речи с тарабарщиной необразованных людей, которые усваива­ют иностранный язык лишь по слуху и очень неполно. Так, на вопрос о возрасте он отвечает следующим образом: “когда Вы узнаете какого я возраста, слышите какого возраста, мне теперь 23 года, это значит 23 месяца августа и еще один месяц, когда один пройдет годом старше, когда 17 дней — именины, тогда ра­дость, знаете, как воскресенье; я всегда хорошо учился, очень хорошо внимателен, как день рождения кайзера”. Говорит он несколько заикаясь и в то же время быстро и много. Он часто вплетает вставные слова, которые он часто слышал при своем обучении, напр., “внимательно”, “добрый привет”. “Господь Бог может много на земле, хорошее время, очень внимательно учил­ся в школе, учился также рисовать; могу читать и по-латыни, привет. Зимою я расколол пилу, тогда пришлось хорошо порабо­тать”. Как Вы видите, больной в своих речах очень отвлекаем, вплетает всевозможные побочные вещи. При этом его запас представлений оказывается очень скудным; он все время повто­ряет все одни и те же мысли, одни и те же обороты речи. Почерк больного крупный, правильный, разборчивый и тщательный; он пишет сильно нажимая и медленно. Содержание его писаний представляет те же особенности, что и словесные выражения: почти полное отсутствие образования предложений, уклонение течения мыслей в сторону, однообразие и бедность представле­ний. Зато больной по собственному побуждению нарисовал множество, частью разноцветных картинок, изображающих по-детски домики, рождественские елки, ангелов, повозки и це­лый ряд предметов из повседневной жизни. Так как они по бо­льшей части повторяются в определенных формах и замечательно хорошо воспроизведены, то дело очевидно идет о повторениях заученных оригиналов. Он поясняет эти рисунки столь же забавным образом, как и показываемые ему картинки.