|
величественную позу, красивый жест, даже в том случае, если за ними ничего не стоит. Психиатры всех времен недоумевали, когда пытались проникнуть в логику поведения некоторых пациентов, чье поведение было явно демонстративным, причем демонстрация выходила явно за пределы рентного поведения и никак не окупалась получаемыми в результате преимуществами. Причина этого непонимания — отсутствие деиксомании в перечне влечений, объясняющих поведение человека. Правда заключается в том, что деиксомания в высшей степени самодостаточна, замкнута на себе самой и в себе же самой находит награду. В статье «Сильнее “основного” инстинкта» (Комментарии, 1996, № 24) мы читаем: «А. Шопенгауэр в “Афоризмах житейской мудрости” описывает весьма достойный спектакль, разыгранный неким преступником перед казнью прямо на эшафоте, после чего разражается брюзжанием о том, как, дескать, человек тщеславен и даже перед лицом смерти и вечности думает только о мнении других. Он вообще приводит множество рассуждений в этом же духе, не понимая, разумеется, что пренебрежение мнением чужих на самом деле обозначает самую сильную зависимость от него. Что же касается эшафота, то лучшей сцены, пригодной для спектакля, человечество не создавало никогда. Как гласит народная мудрость, “на миру и смерть красна”». Демонстративность сопровождает и так называемую волю к власти. Властный спектакль, состоящий из жестов распоряжения и подчинения, властный антураж, состоящий из скипетров, держав, корон; властное поведение — все это является несомненной целью для тех, кто борется за власть. В статье “Власть игры” (Российский психоаналитический вестник, 1996, № 7) мы читаем: “Как и сексуальность, властность без демонстрации — ничто. Это проявляется в малейших жестах, позах, взглядах. Бытие как таковое является тотально театрализованным, как это убедительно показал в своей известной книге “Театр в нашей жизни” знаменитый русский театральный деятель Н. Евреинов, которого по праву следует считать одним из отцов деиксотерапии. Все это было бы немыслимо без реального существования особого влечения, которое обеспечивает такого рода деятельность”. В экзистенциальной театрализации следует, однако, отличать спектакль от маскарада. Спектакль происходит на фоне неизмененной идентичности. Личность, сохраняя свою аутентичность заботится только о средствах выразительности для ее преподнесения. Особенность же маскарада в том, что происходит идентификационный сдвиг. Порой сдвиг носит тотальный характер, так что человек в состоянии носить только маски в зависимости от среды, в которую он попадает. В таких случаях — 304 —
|