|
пациенту большую свободу активности в рамках психотерапевтического процесса тоже имеет отношения к соображениям комфорта. Терапевт здесь занят тем, что отслеживает совершающееся движение и только время от времени к нему присоединяется. По этому поводу З. Фрейд без обиняков пишет: “Я настаиваю на совете укладывать больного на диван, между тем как врач должен занять место позади него так, чтобы больной его не видел. Это устройство имеет исторический смысл, являясь остатком гипнотического лечения, из которого развился психоанализ. Но оно заслуживает, чтобы его сохранили, по многим причинам. Во-первых, по личному мотиву, который и другие смогут, пожалуй, разделить со мной. Я не переношу, чтобы меня разглядывали в течение 8 часов (или несколько больше). Так как во время слушания я сам отдаюсь течению моих бессознательных мыслей, то не хочу, чтобы выражение моего лица давало пациенту материал для толкования или оказывало влияние на то, что он говорит” (З. Фрейд,1991, с. 87). “Остатком гипнотического лечения”, добавим мы, является, на самом деле, желание терапевта осуществлять наибольшее влияние на пациента при невозможности последнего отобрать для себя хотя бы небольшую часть влияния на процесс. Вполне понятны соображения психотерапевта, желающего скрыть от пациентов симптомы собственной “психопатологии обыденной жизни”. Но ясно также, что к соображениям, касающимся проблем эффективности терапии, это все никакого отношения не имеет. Так что если бы мы перечислили основные моменты формирования технических принципов различных школ в психотерапии, то, безусловно, соображения комфорта терапевта всегда играли бы очень важную роль. “Удовольствие от терапии” испытывать должен вовсе не только лишь один пациент, иначе, конечно, у такой практики будут большие трудности в смысле распространения и рекрутирующей перспективы. Конечно, одно из явных достоинств терапевтического процесса — ощущение терапевтом своего властного превосходства над пациентом. Что и говорить, в прошлые эпохи это достоинство было более полным, особенно если речь шла о классической гипнотической процедуре. Особая “мистическая” привлекательность гипноза заставляла охотно верить во “всемогущество” врача, особенно в тех случаях, когда демонстрировалась реализация так называемых постгипнотических внушений. Позднее стало ясно, что придется этим влиянием делиться, ибо зачастую намного большей спектакулярной эффективности стали добиваться терапевты, предоставлявшие пациенту все большую активность в пространстве терапевтической ситуации. Оказалось, что “чудесные исцеления” осуществимы также и другим способом. — 173 —
|