|
Очень важно добавление Р. Кайуа: игровая деятельность носит фиктивный характер то есть в процессе игры создается параллельная реальность, которая существует именно вне контекста обыденной жизни. Именно эта параллельность психотерапевтической ситуации связана с особыми чувствами и сознанием иного бытия, о которых говорит Й. Хейзинга, правда, по другому поводу. Все, о чем Й. Хейзинга и Р. Кайуа писали применительно к спортивным, военным или художественным играм, имеет, без сомнения, отношение к психотерапии и описывает сущность и своеобразие психотерапевтического процесса как нельзя более ясно и выпукло. При сравнении со всеми другими видами терапевтической деятельности становится ясно, что именно условно-игровой элемент является здесь тем, что отличает психотерапию от всего остального, придает ей своеобразие. В самом деле, иные виды терапии жестко детерминированы вовсе не договором о правилах протекания процесса, их определяет сам терапевт, пациенту предъявляется только результат. Пациент в ситуации заурядной медицинской практики почти не вовлечен в обсуждение правил лечебной процедуры. Он этой процедуре пассивно подвергается. В обсуждение условий терапевтического действия он может быть вовлечен только при грубых нарушениях врачом своих профессиональных или этических обязательств. Невозможно представить себе наличие элемента игровой условности в процедуре, осуществляемой на хирургическом столе или в гинекологическом кресле. Находящийся под наркозом пациент не принимает участия в наблюдении за соблюдением каких бы то ни было правил. Результат таких процедур вполне сравним с созданием новых материальных ценностей, которые могут быть верифицированы объективно научными методами и, таким образом, безусловно легитимированы. Так, вырезанный аппендикс может быть направлен на гистологическую экспертизу, а анализ крови установит эффективность применения антианемических препаратов. Результат психотерапевтической работы чаще всего (исключая психосоматическую сферу) почти не доступен фиксации посредством объективных показателей. В отличие от обычных медицинских практик, психотерапия основана на взаимной договоренности о соблюдении условностей, и ясно, что чем дальше она развивалась, тем все больший игровой элемент в ней присутствует. Если медицинские терапии сравнимы с производительными, индустриальными видами деятельности, неигровыми по своей сути, то место психотерапии — среди принятых в культуре игр, таких, как театр, спорт, карнавал, хоровод и т. д. Трудно представить себе, чтобы в какой-нибудь еще терапевтической медицинской практике пациенту позволялось бы “оказывать сопротивление”, обсуждать правила проведения терапии, критиковать терапевта, причем все это помещается внутри процедуры, является неотъемлемой частью самой ситуации, а не располагается “около” нее. Если же мы проследим то, как развивалась психотерапевтическая ситуация в процессе своей эволюции, то станет ясно, что она двигалась, несомненно, в сторону большей представленности собственно игрового элемента в ее структуре. Торжественный пафос классической гипнотической процедуры, наукообразная серьезность психоанализа все в большей — 177 —
|