|
Подавляющее большинство исследователей со своими эвольвентными интересами устремлено в детский период развития личности. Одна из многих больших заслуг психоанализа, как известно, заключается в том, что особое внимание психотерапевтов оказалось приковано к периоду детства. Общим местом считается положение, что все самое важное в структуре личности формируется именно тогда и позднейшие впечатления и переживания только накладываются на уже сложившиеся в детском возрасте склонности, предпочтения и внутренние конфликты. Понятно также, что все описываемые этапы интересуют исследователей с точки зрения соответствия развития личности данному этапу. Важнейшая нормохронологическая диагностическая проблема, возникающая перед любым терапевтом, заключается в констатации отставания (порой прямо именуемого инфантилизмом (собственно — детскостью). Это может быть связано как с болезненной фиксацией на том или ином этапе развития, с так называемым застреванием, возникающим под действием каких-либо других причин. Забегание же вперед, раннее созревание (любого рода акселерация) само по себе никогда как патологическое не расценивается. Да, очень силен стереотип, согласно которому всякая быстрота, ускорение и т. п. считаются однозначным благом, а замедление, неспешность, отставание и пр. — злом. Однако, конструируя школьную теорию, совершенно необязательно стараться, изобретая собственную нормативную хронологию. В нашем распоряжении в любом случае имеются нормохронологии, заимствованные из общемедицинской или общепсихологической сферы. Развитие личности представлено в них этапами совершенствования отдельных психических функций, периодами активности тех или иных гормональных систем, а также внешне-биографическими событиями, знаменующими ту или иную стадию социализации. Особо выделяются в таких эвольвенциях кризисные периоды, связанные с гормональной перестройкой организма (созревание, климакс) или же имеющие отношение к перемене социального, изменению социальной роли (поступление в школу, получение аттестата зрелости, женитьба, уход в отставку). Совершенно ясно, что проблемы, травмы и т. п., имевшие место в эти кризисные периоды, оказывают совсем иное действие, чем то же самое, но случившееся в относительно благоприятные времена. Одна из главных задач построения нормативной хронологии — инвентаризация возможных нормохроноспецифических вредоносных факторов (что именно в какие периоды действует особенно злокачественно). Нелишним будет вспомнить, что очень часто мы имеем дело с обыденно-житейскими нормохронологическими представлениями. В обыденном сознании существует некий “биографический календарь”, предписывающий к определенному сроку иметь достижения карьерного или же так называемого личного характера. Запаздывающий по этим срокам считает себя “неудачником” или “старой девой”, и большое количество терапевтических усилий порой тратится на преодоление зависимости от этого календаря. В “Евгении Онегине” (гл. 8, X) житейские представления о нормативной хронологии, свойственные обыденному сознанию, сформулированы Пушкиным выпукло и ясно: “Блажен, кто смолоду был молод, / Блажен, кто вовремя созрел, / Кто постепенно жизни холод / С летами вытерпеть умел; / Кто странным снам не предавался, / Кто черни светской не чуждался, / Кто в двадцать лет был франт иль хват, / А в тридцать выгодно женат; / Кто в пятьдесят освободился / От частных и других долгов, / Кто славы, денег и чинов / Спокойно в очередь добился, / О ком твердили целый век: / N. N. прекрасный человек”. — 126 —
|