|
перед ним другой человек через минуту в газовую камеру или же ему будет дана возможность прожить хотя бы не- сколько дней или несколько месяцев. Было в этой сцене что-то от Страшного Суда; движение руки направляло в огонь, либо давало возможность спасения. Те, что ожидали приговора, обычно не знали, что их ждет. Знали только, что движение руки - важный знак в их жизни, что-то означа- ет, но что, оставалось для них тайной иногда до той минуты, когда в отверстии в потолке так называемой бани показы- валась голова в газовой маске. Когда узники шли на селек- цию и знали, что идут в газовую камеру, они из последних сил старались выпрямиться, шагать упругой походкой, что- бы произвести на врача СС хорошее впечатление и ока- заться на правой стороне. Одной из парадоксальных черт лагерной жизни было, как представляется, то, что при гнетущей серости, подлин- ной Nacht und Nebel,' имела она также неслыханную рез- кость. Явления, в нормальной жизни малозначительные, выражающиеся в различных тонких оттенках и потому иногда незамечаемые, здесь драматически выступали в необычных пропорциях, вызывая в наблюдателе изумле- ' Ночь и мгла - (нем.) 262 ние и одновременно восхищение человеческой природой. Поэтому анализ лагерной жизни может помочь в понима- нии многих явлений человеческой жизни, которые в нор- мальных условиях ускользают от наблюдения в силу сво- ей тонкости и слабой выраженности. Здесь можно видеть определенные аналогии с психиатрией, сфера наблюдений которой также охватывает явления жизни людей в пре- увеличенных пропорциях, благодаря чему они легче вос- принимаются. Необычной остротой переживаний можно объяснить также факт их глубокого запечатления в памя- ти. Многие бывшие узники до настоящего времени видят лагерные сны, а некоторые образы из лагерной жизни час- то и легко завладевают их воображением. Так, обычный в повседневной жизни участливый жест, дружеское слово, сердечная улыбка, могли в лагере кому-то спасти жизнь, вернуть веру в себя. Так, частые в жизни каждого состояния резигнации и стремления к окончанию повседневных мучений, которые исчезают, как пасмурные дни, без следа, в лагере нередко кончались смертью. Кто не хотел жить больше, кому <всего этого было уже доста- точно>, тот уже не просыпался на следующее утро. Дру- жеские связи, завязавшиеся в лагере, были столь прочны- ми, что выдержали испытание временем и нередко вытес- няли все другие связи, более ранние и более поздние. Для тех, что прошли через лагерь, товарищи по несчастной — 204 —
|