|
После этих слов Мартина еще около полусотни человек поспешно удалились. Уходя с площади, многие из них о чем-то горячо говорили, судя по обилию жестов. Мартин опять усмехнулся, на этот раз со злостью, но голос его зазвучал еще сильнее и вдохновеннее: - В этом восстановленном Царстве не будет светить людям солнце ума человеческого, потому что не будет никто учить ближнего своего, но все будут учениками Божьими. Установление же апостола Павла о посещении церкви после такого преображения не должно будет исполняться, потому что не будет больше храмов. Ибо сказано в Откровении Иоанна «Господь всемогущий есть храм его, ибо как разрушится вера и надежда, так же и храмы»[24]. И все избранные, которые тогда останутся живыми, со всех краев земли все вместе во плоти будут взяты в облака на небо навстречу Христу, как говорит апостол. Произойдет всё это очень скоро, и некоторые из нас, оставшиеся в живых, увидят святых господних, воскресших, и среди них магистра Яна Гуса, ибо приблизит Господь этот час возмездия, ускорив ради избранных своих окончание века. После совершения причастия, Мартин бродил по Табору в восхищении духа, ибо впервые изложил он всенародно, а не только для избранных друзей, то, что берёг для заветного часа. И час этот наступил. В новом свете открылось и для него самого то, что сказано было в Писании, в трудах святых Отцов, которые он читал в библиотеке монастыря Братьев Общинной Жизни и в беседах Герарда Скадде и Флорентия Радейвина: миром сим – творением можно и должно пренебречь, устремляясь во всех помыслах своих лишь к Творцу и Господу нашему Иисусу... Слова Герарда Скадде звучали в его голове: «выбери лучше весь мир иметь себе противником, нежели отступиться от Иисуса». 21. «В ситуации миметического кризиса есть только жертва и преследователи. Бог жертв выбирает роль жертвы, претерпевающей насилие. Однако поражение Иисуса Христа становится залогом его победы. Для мудрости мира сего последнее утверждение выглядит чистым надувательством, компенсационной фантазией, воображаемым реваншем. Однако в свете концепции жертвенного кризиса ситуация выглядит иначе: в основе всего религиозного лежит коренное изменение настроения толпы, превращающей в козла отпущения того, кого она до этого превозносила и, возможно, будет превозносить в будущем за то, что смерть этого человека обеспечила мир внутри общины. В Евангелиях все эти процессы не только присутствуют, но и дополняются Страстями Господними, на которые и переносится центр тяжести» — 80 —
|