Великая ересь

• Что же, в любом обществе насилие неизбежно?
• В любом: большом или малом. В мире в целом, в отдельной стране, в рабочем или учебном, - Костя делает акцент на этом слове, - коллективе, в семье, наконец. Агрессия всех против всех, которая, как правило, в цивилизованном обществе вытеснена в бессознательное и проявляется лишь косвенно. Поэтому насилие, с одной стороны, дезинтегрирует человеческую общность, а с другой стороны, принципиально неустранимо. Единственным выходом оказывается возможность пустить насилие по определенному руслу, канонизировать его, тем самым изменив его качество. Эта задача вполне может быть решена с помощью жертвоприношения. Не случайно в Древней Греции жертва называлась «фармакос» - т.е. в сущности целительным средством.
• Кто же является жертвой, например, в семье? – Опять Рада.
• В семье? Болезненный ребенок или пьющий отец, - чаще же – какая-то общая семейная проблема, передающаяся, кстати, из поколения в поколение. В школьном классе это может быть двоечник, или наоборот незадачливый преподаватель. Кто-то всегда берет на себя эту роль. В стране – диссидент, например. Какой-нибудь Солженицин или академик Сахаров... Слово «фармакос» означает также «изверг», то есть некто, извергнутый из человеческого общества, и тем самым избавляющий его от скверны дизентеграции. Противоречия и противодействия раздирают сообщество на части, тогда как жертва притягивает к себе разнонаправленные векторы насилия и словно впитывает его в себя. С помощью жертвоприношения обеспечивается единодушие в насилии, и оно перестает быть разрушительным по отношению к сообществу. Благодаря жертвоприношению появляется различие между законным и незаконным насилием. Именно поэтому жертва обеспечивает мир внутри общности – состояние, которое не способен создать ни один смертный. Все попытки овладеть насилием как таковым, не порождая нового насилия, остановить его распространение, не прибегая к жертвоприношению, проваливаются.
• Браво, Костя! – Вика ликует, поднимая большой палец вверх. Зина и Рада с недоумением смотрят на этот жест восхищения. Подтекст лекции еще не доходит до них.
• Если мы обратимся к истории, - Продолжает Костя, - то увидим, что жертвенный кризис требует, с течением времени нового жертвоприношения - по той простой причине, что инерция действия первоначальной жертвы заканчивается. Человеческие жертвоприношения должны были дать умереть некоторой части, чтобы спасти целое. Заместительные жертвы появляются позже. Любопытно, что среди жертв мы находим первенцев, которых жертвовали сами родители – еще библейский сюжет с Авраамом об этом же говорит. В связи с этим подчеркивается, что жертва традиционно связывалась с божеством и с сакральным, ведь жертвоприношение всегда предполагает некоторое незнание, поскольку приносящие жертву люди не знают и не должны знать о роли насилия, равно как и невиновности жертвы: в противном случае насилие не может быть единодушным. Поэтому именно божеству предписывается способность прекращать жертвоприношение: ему и никому другому эти жертвы и приносятся. Следовательно, он вправе ими распоряжаться. Если же не признавать наличие такого божества (как, впрочем, и никакого божества вообще), то вся совокупность совершенно реальных ритуалов жертвоприношения должна считаться вращающейся вокруг полностью иллюзорных представлений. Имеющиеся исторические и этнографические данные убедительно свидетельствуют, что жертвоприношения решают вполне реальную задачу, снимая напряжение и смягчая конфликты внутри человеческого сообщества. В ходе истории этапы развития ритуалов жертвоприношения таковы: люди, животные, растения и, наконец, неодушевленные предметы. Эволюция шла по пути все большего удаления заместительной жертвы от человека. Но жертвоприношение всегда оказывается платой за формирование группового единства людей. Оно является необходимым элементом сплачивающего ритуала, хотя и может объявляться, что жертва приносится ради других целей, например, ради будущего урожая. При этом жертва играет двоякую роль: она – козел отпущения, но ей же потом и поклоняются, её и превозносят...
• Как того же академика Сахарова. – Подал реплику Витя.
• Ну вот, кстати, с академиком Сахаровым все понятнее стало. – Рада вновь заволновалась. – А как в семье, или в школе?
• Ну, тот же болезненный ребенок становится семейным кумиром. А двоечник впоследствии вспоминается, как отзывчивый парень, способный на поступок, например. Вообще, тут каждый случай надо рассматривать отдельно. Я же говорил, что жертвой может стать не обязательно отдельный человек, но некая проблема, еще что-то.
• У меня вопрос. – Поднял руку Витя. – Жертва определяется сразу, как только сформировалась та или иная общность?
• Нет, не сразу, а после того, как произойдет определённая фаза групповой динамики. Распределение ролей. Психоаналитические групповые исследования показывают, что очень часто козлом отпущения становится лидер группы, но об этом, - Костя смотрит на часы, - я хочу рассказать во второй части лекции. А сейчас – перерыв.

Вика с Витей направляются к Косте, Саша и Иван сидят на месте, Рада с Зиной потянулись к выходу. Им навстречу поднимается Михаил и делает останавливающий жест рукой: