Причастие

• Купаться идешь?
• Подожду Костю.
• Ладно, а мы, пожалуй, отправимся. Встретимся на пляже?
• Возможно.
• Угрюмый ты нынче, Толик. Случилось что?

Толя не ответил. Сидел на крыльце и курил третью сигарету. А погодка была прекрасная. Для конца августа очень даже замечательная. Начинало припекать солнце. Воздух был сухой и теплый, даже душный. Улица, та ее часть, что была видна за забором, все более оживлялась. Дачники торопились на пляж. Пешие, на велосипедах, на машинах... Юра и Гриша, захватив полотенца и коврики, направились к калитке.

• Ну что, завернем сегодня Косте про языковые игры и мир как текст?
• А может завтра, на закуску?
• А я бы после вчерашнего именно сегодня этот козырь выложил...

Костю пришлось дожидаться еще около часа. К этому времени мучительный осадок сна и его последствия несколько притихли, зато мысль Толи набрела на тему, которая действительно была для него болезненной. Крупным проигрышем это конечно не назовешь, но тем не менее, Толя обычно старался не думать об этом. Он не любил создавать себе проблемы.

Костя, проснувшись, первым делом прочитал про встречу деда с Бахтиным и вышел из дому в приподнятом настроении.

• Гришка с Юрой уже проснулись?
• Они уже час как на озере.
• Пойдем и мы?
• Если хочешь, можем на машине...
• Господь с тобой. Ты, Толик, разучился ходить пешком. Пройдемся – двадцать минут по солнышку.

Пройтись было очень кстати. Может быть по пути рассказать Косте о том, что его беспокоило?

Косте, в свою очередь, не терпелось поделиться тем, что он прочитал. Только Толик вряд ли поймет. Кто такой Бахтин и чему тут радоваться? – Это не для него. Гриша с Юрой, пожалуй, смогут оценить. Что ж, подождем до озера.

Идти было хорошо. Я – хреновый пейзажист, поэтому не буду подробно описывать прелести дачной дороги к озеру: все эти сосновые запахи, пригорки, с которых открываются виды на промытый солнцем лес, веселые разноцветные дачки и сияющие в янтарных лучах шикарные коттеджи, наконец - молоденькие дачницы в открытых купальниках и темных очках... Я ограничусь одной только фразой: хорошо было идти! Даже Толик расслабился.

• Ты ведь знаешь, Костя, у меня никогда не было проблем с женщинами...
• Знаю. – С девятого класса Костя был очевидцем многочисленных Толиных побед. Знал он и о том, что скрывается за фасадом его благополучной семьи – чисто деловые отношения, давно уже утратившие хоть какую-то чувственность...
• Так вот, сегодня я понял, что именно с женщинами у меня и есть самые большие проблемы, - Толя остановился, положил тяжелую руку на плечо Косте и, как бы ожидая эффекта от своих слов, неотрывно смотрел на него.
• Не понял...
• А проблема вот какая... Женщин-то у меня было немеряно, я давно и счет потерял. Мне совсем несложно завоевать почти любую и довольно быстро затащить ее в койку. Но стоит мне несколько раз переспать с какой-то женщиной, как я теряю к ней всякий интерес. Нет, не то... Я не просто интерес теряю: женщина, в которую я только что был влюблен, которую хотел страстно, о которой мечтал, вдруг становится мне противна. Я нахожу в ней изъяны где только возможно: во внешности, в поведении, в манерах. Я не понимаю, как я мог всего только день тому назад хотеть ее, потому что вижу ее уже как в кривом зеркале. Буквально в кривом. Естественно, тут же посылаю ее... А дальше – новая. С женами – ты догадываешься, наверное, - та же история. Только Людку я терплю из-за Вовки, сына. Да и не напрягает она меня. Тут мы как-то приспособились...
• Проблема-то в чем? Что остановиться ни на ком не можешь?
• Да. И в том, что после влюбленности обязательно отвращение наступает. И очень быстро.
• В твоей жизни любовь-то была?
• Какая там любовь... Да и не мыслю я, Костя, такими высокими категориями.
• Ты бы с Гришкой посоветовался. Он же спец в этих вопросах.
• Обращался я к нему. Год назад. Там случай уже был – мама не горюй. Довольно долго – недели две – домогался я одну девчонку. Красивая была, чертовка. Ну вот, а как трахнул ее, тут из меня такая ненависть поперла, что я ее чуть не прирезал. Натурально. Еле сдержался. И, конечно, рванул к Грише.
• И что?
• Он меня в кресло посадил, закрой, мол, глаза, что видишь, да что чувствуешь... Представь свою внутреннюю женщину, своего внутреннего мужчину, говори от их имени... Вспомни были ли какие фантазии насчет матери... Ну и всякая лабуда в этом духе... К той девчонке ненависть прошла, но дальше все как было, так и продолжается.
• Ну а Гришаня-то чего тебе сказал?
• Сказал, что у меня дескать подсознательное желание все время себе самому доказывать, типа как Раскольников, что я не вошь дрожащая. И для этого мне постоянно нужны новые и новые победы. Для меня победа вообще в любом деле важна. А поражений я в принципе не переношу...
• А почему отвращение, ненависть? Как это Гриша толкует?
• А это, чтобы быстрее от одной жертвы к другой переходить... По большому счету, Гриша меня так и не вылечил. Сказал, что это у меня очень глубоко сидит. Я, правда, не очень-то и заморачиваюсь на эту тему. Сейчас у меня стратегия такая: как только один раз трахнул – сразу отваливаю, не дожидаюсь, пока отвращение появится. Не пойму я только, почему сегодня с утра меня что-то зацепило... Может ты, Костя, что подскажешь?

До озера оставалось метров двести. Оно еще не показалось – вид открывался за поворотом, но слышны были плеск воды, шум голосов, музыка из машин... Костя предложил сесть на небольшой полянке. Минут пять сидели молча. Оба были озабочены, но каждый по-своему. Толя вдруг пожалел, что открыл свою болевую точку. А Костя погрузился в размышления. Он отчетливо осознал, что обращаться к своему личному опыту бесполезно – в его жизни вообще не было никакого покорения женщин и, тем более, бросания их и отвращения. Были лишь странные отношения с Ольгой, где скорее она вела себя, как мужчина, - вся инициатива шла от нее. Да и длилась эта его интимная жизнь с Ольгой каких-то полгода-год. А Толик открылся и Костя почувствовал ответственность. Ему нужно было как-то оправдать свои знания, пусть и не прожитые в собственной личной жизни.