Причастие

• Вы Александр? Проходите, Володя на кухне. А меня зовут Михаил.
• Очень приятно...

Из кухни донесся голос Ругевича:

• Я сейчас чай приготовлю. Саша – чувствуй себя как дома. Миша, а ты покажи ему мои рисунки.

Мы с Михаилом зашли в маленькую уютную комнатку, с небольшим овальным столиком, диваном и четырьмя стульями. На стене над диваном висел портрет пожилой женщины, написанный акварелью.

• Это мать Володи, - пояснил Михаил.
• А рисовал он сам?
• Да. Давайте я покажу вам его работы.

Михаил вышел в коридор и вскоре вернулся с папкой рисунков. Это были портреты – в основном графика, но встречалась и акварель. Выполнены они были весьма умело.

• Володя говорил мне, что вы тоже знакомы с Борисом Зубакиным... – Михаил ходил по комнате, поминутно присаживаясь то на стул, то на диван, снова вскакивая... Во время всей нашей встречи он, казалось неугомонно искал себе место и никак не мог найти.
• Да, несколько месяцев мы с ним довольно часто общались в Смоленске.
• Удивительный человек. Я бы даже сказал выдающийся! Мой ровесник, а уже – профессор! Но дело не в этом, конечно же. Борис обладает каким-то особым обаянием. Представьте, в первый же день знакомства в Невеле мы стали с ним друзьями! Борис – пример того редкого ныне типа людей, которые обрели в себе самом ответственный центр исхождения поступка...
• Как это? - не понял я.
• Извините, - заволновался Михаил и заходил по комнате, тормоша руками и без того растрепанные волосы, - Я несколько увлекся. Сейчас Володя принесет чаю и я обязательно расскажу вам про свою теорию поступка.

Я рассматривал портреты Ругевича и неожиданно нашел среди них два знакомых лица – Жукова и Брунгильду. Красота Брунгильды была особенно подчеркнута в рисунке. Гармония линий лица, нежная припухлость губ, даже как будто бы особый, манящий блеск глаз.

В это время на пороге комнаты показался Владимир с подносом: чайник и три стакана в посеребренных подстаканниках...

• А узнал! Да, брат, от такой женщины, как Вера, скажу я тебе, можно рассудок потерять и во все тяжкие пуститься... Ну так что же вы – познакомились уже?
• Да, Михаил даже обещал мне рассказать о своей теории.
• Ого! Отлично! Миша Бахтин – это гений. Гений! Как только он примется рассказывать, ты, Саша, это сразу же поймешь.
• Ну что ты, Володя... – смутился Михаил.
• А что? Я так понимаю, что твоя «Философия поступка» это действительно гениальное произведение.
• Я же пока только половину написал, - пытался защититься Бахтин.
• Ну и что? Одно только твое «не-алиби в бытии» чего стоит! Однако давайте пить чай. Миша, сложи, пожалуйста, рисунки на диван.

Мы уселись за стол... Точнее было бы сказать, что уселись мы с Ругевичем. Бахтин и минуты усидеть не мог. Казалось, он был чем-то взволнован.