Причастие

Костя протиснулся к чердачному оконцу и выглянул во двор. Машины Толика еще не было. Гриша возлежал в гамаке. Юра курил, прохаживаясь между соснами. Возле сарая стояли пакеты с продуктами и бутылки.

«Гм,... о чем это я? Ах, да – экзистенция! Пограничные ситуации - Страха, Ужаса, Одиночества,… Человек «вброшен в мир», где он осознает свое бытие-к-смерти... Затем появилась герменевтика[34]... Не нужно стремиться к единой истинной трактовке текста или произведения искусства – так провозгласили ее основатели Гадамер[35] и Рикер[36]. Каждая личность имеет свое предмнение. А оно зависит от языковой традиции, культуры, собственных переживаний... От предмнения нельзя избавится, а единой истины просто не может быть! Предрассудки, от которых стремилась уйти философия Нового времени - есть то, от чего избавиться невозможно. И не нужно, - считает Гадамер.»

Все более размеренным становилось течение Костиных мыслей. Он так увлекся, что стал рассуждать вслух. И видилось ему, будто читает он лекцию. В строгом костюме прохаживается он по аудитории Университета Пед. Мастерства. Где-то на третьем ряду девушка с широко открытыми голубыми глазами ловит каждое его слово:

• Любой текст, любое произведение культуры может иметь бесконечное число толкований. И среди них нет истинных и ложных. Ведь к Тексту культуры мы обращаемся не со стремлением правильно понять его смысл, вложенный автором, - мы обращаемся к самому вопросу, поставленному в данном тексте. Происходит не восприятие смыслов, а их приращение. Смыслы наслаиваются друг на друга, образуя бесконечную сферу толкований. И критерием понимания всегда являюсь лишь Я Сам! Понимание и наращивание новых и новых смыслов, становится способом моего бытия. Это уже не средство поиска истины, а беспрерывное нахождение в ней... Так я вступаю в диалог и игру с самой Жизнью. Так я начинаю жить, в пространстве, где смысл никогда не может быть исчерпан. Так я играю в смыслы и бессмыслицы. И они растворяются в бесконечной Реальности.»

Я позволю себе вернуться к интерпретации Шевелевым «Заблудившегося трамвая». Еще за несколько десятилетий до появления герменевтики он пользовался ее инструментарием, сам о том не подозревая. Потом уже - в шестидесятых годах двадцатого века Гадамер задается вопросом: «Поддаётся ли ещё современное лирическое стихотворение пониманию вообще, или же оно открыто для различных равноправных истолкований, - таких, которые оказываются параллельными и даже пересекающимися, и смыслом является именно это герменевтическое мерцание?»