|
Мы проезжаем город. Уже почти темно. В машине кудрявый человек говорит мне: – Я навел справки о вашем однофамильце. Это один из ведущих поэтов этой страны. Я говорю: – Хозяйка книжного магазина, у которой я снимал квартиру, никогда мне о нем не говорила. А ведь она должна была его знать. – Не обязательно. Клаусс Т. пишет под псевдонимом. Он публикуется под именем Клаусс Лукас. Говорят, он нелюдим. Его никогда не видят на людях, о его личной жизни ничего неизвестно. Машина останавливается на узкой улице с двумя рядами одноэтажных домов, окруженных садами. Кудрявый человек говорит: – Вот. Дом номер восемнадцать. Это здесь. Это один из лучших районов города. Самый тихий, правда, и самый дорогой. Я ничего не отвечаю. Я смотрю на дом. Он немного в глубине. Из сада к входной двери ведут несколько ступенек. На четырех выходящих на улицу окнах еще не закрыты ставни. На кухне горит свет, вскоре оба окна гостиной зажигаются голубым светом. Кабинет пока остается неосвещенным. Другая часть дома, та, что выходит во двор, отсюда не видна. Там еще три комнаты. Спальня родителей, детская и комната для гостей, в которой чаще всего Мама занималась рукоделием. Во дворе было что‑то вроде сарая для дров, велосипедов и громоздких игрушек. Я помню красные трехколесные велосипеды и деревянные самокаты. Еще я помню обручи, которые мы прутиком гоняли по улице. К одной из стен был прислонен огромный воздушный змей. Еще во дворе были качели с двумя сиденьями, подвешенными рядом. Мама толкала нас, и мы взлетали до веток орешника, который, может быть, еще растет за домом. Человек из посольства спрашивает меня: – Все это вам о чем‑нибудь напоминает? Я говорю: – Нет, ни о чем. В то время мне было всего четыре года. – Вы хотите войти внутрь сейчас? – Нет. Я позвоню сегодня вечером. – Да, так будет лучше. Это такой человек, к которому попасть нелегко. Может быть, вам не удастся его увидеть. Мы возвращаемся в посольство. Я поднимаюсь к себе в комнату. Кладу бумажку с номером рядом с телефоном. Я беру успокаивающее средство, открываю окно. Идет снег. Хлопья влажно падают на желтую траву сада, на черную землю. Я ложусь на кровать. Я иду по улицам незнакомого города. Идет снег, становится все темнее и темнее. Улицы, по которым я иду, освещены все хуже и хуже. Дом, в котором мы раньше жили, находится на самой последней улице. За ним город кончается. Ночь без единого огня. Напротив дома – бистро. Я вхожу в него, заказываю бутылку вина. Я – единственный посетитель. — 176 —
|