|
– Накорми его, а потом отведи в участок. Скажи там, что мы зайдем в одиннадцать, напишем рапорт. Женщина – толстая и светловолосая, у нее красное улыбающееся лицо. Она спрашивает у мальчика: – Любишь молоко и сыр? Обед еще не готов. – Да, сударыня, я все люблю. Я ем все равно что. Женщина дает ему еду: – Нет, погоди. Иди сначала вымойся. Хотя бы лицо и руки. Я бы постирала твою одежду, но, думаю, что у тебя нет ничего на смену. – Нет, сударыня. – Я дам тебе рубашку мужа. Она будет тебе велика, но ничего. Просто закатай рукава. Вот, держи полотенце. Ванная там. Мальчик берет с собой в ванную пальто и сапоги. Он умывается, идет назад в кухню, ест хлеб и сыр, пьет молоко. Он говорит: – Спасибо, сударыня. Она говорит: – Ты вежливый и воспитанный мальчик. И хорошо говоришь на нашем языке. Твоя мама осталась там? – Нет, она умерла в войну. – Бедняжка. Пойдем, нам надо сходить в комиссариат. Не бойся, полицейский добрый, он друг моего мужа. В участке она говорит полицейскому: – Вот сын того человека, который вчера пытался перейти границу. Муж зайдет к вам в одиннадцать. Я с удовольствием оставила бы паренька у себя, пока не будет принято решение. Может быть, придется отсылать его назад, он несовершеннолетний. Полицейский говорит: – Посмотрим. В любом случае, я отпущу его к вам на обед. Женщина уходит, и полицейский протягивает мальчику анкету: – Вот, заполни. Если не поймешь вопрос, спросишь у меня. Когда мальчик возвращает анкету, полицейский перечитывает ее вслух: – Имя и фамилия: Клаус Т. Возраст: восемнадцать лет. Ты выглядишь помоложе. – Это из‑за того, что болел в детстве. – У тебя есть паспорт? – Нет, ничего нет. Мы с отцом сожгли все документы перед тем, как выйти. – Зачем? – Чтобы не установили, кто мы. Отец сказал, что так нужно сделать. – Твой отец подорвался на мине. Если бы ты шел рядом с ним, ты бы тоже подорвался. – Я не шел рядом с ним. Он мне сказал дождаться, пока он перейдет на ту сторону, и идти за ним на расстоянии. – Почему вы ушли за границу? – Отец этого хотел. Его все время сажали в тюрьму, следили за ним. Он не хотел там жить. Он взял меня с собой, потому что не хотел оставлять меня одного. – А твоя мать? – Она умерла в войну, во время бомбардировки. Потом я жил у Бабушки, но она тоже умерла. – Значит, у тебя там больше никого нет. Никто не может тебя затребовать назад. Кроме властей, если ты совершил преступление. — 172 —
|