|
– Вы тоже так думаете? Он качает головой: – Нет, я просто думаю, что вы смешиваете реальность и литературу. Вашу литературу. И еще я думаю, что вам надо поехать в вашу страну, немного подумать и потом вернуться. Может быть, навсегда. Этого я желаю вам и себе. – Из‑за партий в шахматы? – Нет, не только. Он встает, протягивает мне руку: – Когда вы уйдете, меня здесь не будет. Я прощаюсь с вами сейчас. Возвращайтесь к себе в камеру. Я возвращаюсь в камеру. Охранник говорит мне: – Говорят, вы сегодня выходите. – Да, вроде бы. Я ложусь на койку, жду. В полдень приходит со своим супом хозяйка книжного магазина. Я говорю ей, что должен уехать. Она плачет. Она достает из сумки свитер и говорит: – Я связала вам этот свитер. Наденьте его. Холодно. Я надеваю свитер, говорю: – Спасибо. Я вам еще должен плату за два месяца. Надеюсь, что посольство за них заплатит. Она говорит: – Да какая разница! Вы вернетесь, ведь правда? – Я попытаюсь. Она уходит в слезах. Ей пора открывать магазин. Мы с охранником сидим у меня в камере. Он говорит: – У меня не укладывается в голове, что завтра вас здесь не будет. Но вы наверняка вернетесь. А пока я стираю ваши долги. Я говорю: – Нет, не делайте этого. Ничего не стирайте. Я вам заплачу свой долг, как только приедут из посольства. Он говорит: – Нет, нет, это была просто шутка. И я часто жульничал. – Ах вот почему вы все время выигрывали! – Не сердитесь на меня, я не могу не жульничать. Он шмыгает носом, сморкается: – Знаете, если у меня родится сын, я назову его вашим именем. Я говорю ему: – Лучше назовите его именем моего брата – Лукас. Мне это будет еще приятней. Он задумывается: – Лукас? Да, красивое имя. Поговорю об этом с женой. Может, она будет не против. В любом случае, она возражать не станет. В доме командую я. – Я в этом не сомневаюсь. За мной в камеру приходит полицейский. Мы с охранником выходим во двор. Там стоит хорошо одетый человек в шляпе, с галстуком и зонтом. Булыжник двора блестит под дождем. Человек из посольства говорит: – Нас ждет машина. Я уже заплатил ваши долги. Он говорит на языке, который я не должен был знать, но который я, однако, понимаю. Я указываю на охранника: – Я должен этому человеку некоторую сумму. Это долг чести. Он спрашивает: – Сколько? Он платит, берет меня под руку, ведет меня к большой машине, стоящей перед домом. Шофер в форменной фуражке открывает дверцы. Машина трогается с места. Я спрашиваю у человека из посольства, нельзя ли на минуту оста новиться перед книжным магазином, на Глав ной Площади, но он смотрит на меня, не понимая, и я осознаю, что заговорил с ним на моем старом языке, на языке этой страны. Шофер ведет машину быстро, мы проезжаем площадь, мы уже едем к вокзалу, и скоро мой Маленький Город остается позади. В машине тепло. За окном мелькают деревни, поля, тополя и акации, пейзажи моей страны под ветром и дождем. Вдруг я оборачиваюсь к человеку из посольства: — 170 —
|