|
Например, знать на собственном опыте, что такое наркотики, не просто не рекомендуется, но и смертельно опасно (по статистике большинство наркоманов не проживает и пятнадцати лет после первого знакомства с зельем). А ведь именно на раздутом авторитете знаний, на непререкаемом престиже собственного опыта строят свою агитацию торговцы наркотиками. Они уговаривают попробовать свое зелье бесплатно, чтобы вы сами узнали, что это такое, чтобы имели право сами со знанием дела судить о его достоинствах и недостатках. Они бьют по самому слабому месту ребенка или подростка — их стремлению стать взрослыми, что для них безусловно отождествляется с большими знаниями, большим личным опытом. Они обзывают колеблющихся слабаками, трусами, маменькиными сынками, другими обидными словами. И в результате многие не выдерживают и соглашаются получить это смертельно опасное для себя знание, успокаивая себя мыслью, что остановиться можно в любой момент. Но такое знание не только не расширяет горизонты, не только не помогает разобраться в мире, но делает из человека примитивного раба зла, настоящего зомби, который живет только одной целью — достать новую порцию наркотика и готов для этого на все. Другой пример вредных знаний — преступный опыт. Нормальный, здравомыслящий человек не должен знать на собственном примере, какие ощущения испытывает убийца, не должен иметь собственного опыта воровства, насилия, унижения других людей. Для него должно быть и так ясно, что это недопустимо, вредно, плохо. Но как отказаться от заманчивой возможности узнать побольше, пусть даже и в криминальной области? Общественное мнение постоянно твердит, что не стоит отказываться ни от каких знаний, что любые знания лишними быть не могут, что надо все попробовать самому, что избегать получения каких бы то ни было знаний может только глупый, ограниченный, трусливый человек. Но стоит только начать, стоит только захотеть попробовать преступный путь самому, как обратной дороги уже может и не быть. Если кто-то, подобно Раскольникову из «Преступления и наказания» Ф. Достоевского, захочет проверить, имеет ли он право на убийство, способен ли «возвыситься» над серой массой, он уже запачкается навсегда, нанесет себе огромный вред и к тому же станет разрушителем мира. А уберечь от вредных знаний может только одно — вера. Если вера воспринимается не как некоторый суррогат, временно заменяющий знания, а как неотъемлемая и важнейшая часть мировоззрения, личной модели мира, то она вполне может остановить человека у опасной черты. Причем речь может идти как о внутренней, так и о внешней вере. Настоящая, истинная вера обязательно запрещает вредные знания, прямо предупреждает об опасности их получения или наводит человека на мысль о том, что лучше обойтись без подобных знаний. Когда эта вера внутренняя, предостережение от получения вредных знаний может быть ничем не мотивировано, а в случае внешней веры запрет бывает четко сформулирован и прямо обоснован. При твердой и ясной вере данная защита всегда будет эффективной, несмотря ни на какие уговоры, угрозы, насмешки и хитрости. — 24 —
|