|
Ничем другим, кроме веры, не может быть и информация о том, о чем человек в принципе не может знать в силу своего несовершенства. Например, сведения о далеких звездах, о происхождении и развитии планет, галактик, вселенной в целом никак нельзя называть знаниями, так как все они основываются на гипотезах, предположениях, схемах, моделях, предлагаемых учеными, но не на собственном опыте человека. И никакие подобные представления не могут быть однозначно объявлены более или менее истинными, в том числе и те из них, которые предлагаются религиями. Это же, хотя и в меньшей степени, относится и к сведениям из микромира. Тем не менее наука упорно именует знаниями все, что исходит от нее, и только то, что исходит от нее. А то, что предлагается другими источниками, она однозначно объявляет догадками, заблуждениями, предположениями, верованиями — чем угодно, но только не знаниями. Кстати, представления о монополии науки на знания въелись во всех нас очень глубоко. Мы избегаем называть знаниями все, что не относится к официальной науке. Простейший пример. Огородник, годами активно пользующийся астрологическим лунным календарем и получающий из-за этого заметную прибавку урожая (обычно 15—20%), никогда не скажет, что он знает о влиянии фаз Луны и знаков Зодиака, в которых она находится, на рост растений. Он только стыдливо упомянет о том, что верит в астрологию. Зато каждый, кто услышал о том, что какой-то ученый выдвинул очередную гипотезу, уверенно говорит, что наука сделала еще один важный вклад в развитие наших знаний о мире. Но вернемся к вопросу о возможности перехода веры в знания. Любая вера, которая в принципе не способна стать знаниями, так как не допускает проверки на практике, очень долгое время может быть ложной. Ведь не существует каких бы то ни было рациональных способов проверить ее на истинность. И именно поэтому она, один раз завоевав множество сторонников, оказывается надолго защищенной от любого пересмотра, от любого изменения. Смена этой веры, пусть даже на более истинную, представляет собой сложнейший процесс. Для этого альтернативный вариант веры также должен быть признан многими людьми. Однако из двух возможных вер люди обычно склонны выбирать ту, что привычнее, ту, что дольше признавалась истинной. Так что происходит смена веры нечасто, и порой этот процесс сопровождается трагедиями. Но точно так же истинная вера, признанная большинством людей, получает возможность довольно долгое время не опасаться конкурирующих ложных вер. Может показаться, что данный тип веры, не способной стать знаниями, мало влияет на нашу жизнь. И поэтому не слишком важно, истинная она или ложная. Мол, какая разница, что человек думает о далеком прошлом или о строении мира, ведь в реальной жизни он свои представления не использует. Однако все не так просто. Роль любой веры в нашей жизни трудно переоценить, она оказывает огромное, а порой и определяющее влияние на все решения, поступки, даже мысли. Например, если кто-то принимает чрезвычайно распространенное представление о неуклонном прогрессе человечества, то он тем самым сразу же отказывается от поиска истины в древних учениях и признает нерушимый авторитет современной науки со всеми ее мифами и заблуждениями. И любую новую научную гипотезу, каждое новое научное открытие он будет приветствовать, какую бы опасность человечеству и миру они ни несли. Еще пример. Если кто-то принимает строго материалистическую теорию развития мира, то для него сразу же теряют смысл рассуждения об абсолютности понятий добра и зла, о реальности существования души и совести. Это, правда, не означает, что он обязательно будет преступником и негодяем, но твердой опоры его убеждения в необходимости творить добро иметь уже не будут, и убедить его в необходимости зла гораздо проще. — 21 —
|