Тошнота

меню им левой рукой протягивает повар из картона (в правой руке он держит

сковороду). Они в нерешительности. Женщина мерзнет, она уткнула подбородок в

меховой воротник. Молодой человек решается первым. Толкнув дверь, он

пропускает свою спутницу вперед.

Она входит. Приветливо оглядевшись вокруг, она поеживается.

-- Как здесь тепло, -- говорит она грудным голосом.

Молодой человек закрывает входную дверь.

-- Добрый день, -- говорит он.

Самоучка оборачивается и ласково отвечает:

-- Добрый день.

Остальные посетители молчат, но благообразный господи слегка опускает

газету и внимательно разглядывает вошедших.

-- Спасибо, не беспокойтесь.

Пока подавальщица, бросившаяся к вошедшим, чтобы помочь им снять

пальто, повернулась, молодой человек успел легко сбросить с себя плащ. На

нем не пиджак, а кожаная куртка на молнии. Подавальщица, слегка

разочарованная, повернулась к женщине. Опередив ее и тут, он ласковыми,

точными движениями помогает своей спутнице снять манто. Они садятся друг

против друга рядом с нами. Похоже, они познакомились не так давно. У молодой

женщины усталое лицо, чистое и слегка обиженное. Внезапно она снимает шляпу

и, улыбаясь, встряхивает черными волосами.

Самоучка долго смотрит на них добродушным взглядом, потом оборачивается

ко мне и растроганно подмигивает, словно хочет сказать: "Ну разве не

красивая пара?"

Они не уроды. Они молчат, они счастливы, что они вдвоем, счастливы, что

их видят вдвоем. Бывало, и мы с Анни, входя в какой-нибудь ресторан на

Пиккадилли, чувствовали, что на нас устремлены растроганные взгляды. Анни

это злило, но я, сказать правду, слегка этим гордился. И главное, удивлялся.

Я никогда не был таким прилизанным и опрятным, как этот молодой человек,

которому это очень идет. Однако и уродлив был не настолько, чтобы это

трогало. Просто мы были молоды -- а сейчас я в том возрасте, когда умиляет