Сущностное восприятие слова. Книга 1

Ну и, наконец, рассмотрим явление художественной лите­ратуры. Казалось бы, что в нем как раз и можно найти спа­сение от дезинформирования. Но давайте задумаемся вот над чем. Зачем людям нужна художественная литература? Неко­торые, в частности как Лев Толстой, скажут, что она нужна для сочувствования и сопереживания. Но так ли это на са­мом деле? Внешние признаки потребления художественной литературы действительно проявляются через сочувствие и сопереживание читателя героям художественных произведе­ний. Но внешние признаки — это опять следствия. А каковы причины? Вот здесь придется, как говорится, попотеть. Ведь кто-то, как Лев Толстой, скажет, что хорошая художествен­ная литература служит нравственному совершенствованию личности читателя. Но реально происходит нечто другое. Пи­сатель выдает свою фантазию, укладывающуюся в стереоти­пы читателя, за положительный пример. Читатель, осваивая свои же стереотипы в исполнении писателя, умильно утира­ет слезы, либо энергично торжествует, либо также бурно воз­мущается. Явление сочувствования и сопереживания есть? Бесспорно! А явление нравственного развития? Вот тут как раз и ничего ровным счетом не происходит. Нравственное развитие, как роды у женщины, всегда крайне болезненно, а значит, очень неприятно. В результате жизнь — это вовсе не более или менее приятное развлечение, наоборот, жизнь — это тяжкий личный труд и личный подвиг. Поэтому в худо­жественной литературе на самом деле событие нравственно­го развития читателя никак не предусмотрено. Его можно обнаружить в философской литературе Канта, Гегеля и других великих мыслителей. В крайнем случае — в упоминавшемся евангельском описании тех, кому принадлежит Царство Не­бесное, и ему подобным. Иначе выражаясь, слом представле­ний читателя о мироздании и его месте в нем —вот где скры­вается нравственное развитие читателя. А художественная литература — это всегда мир иллюзий, причем все равно, с каким знаком: с положительным ли, с отрицательным ли. Как говорится, истина в ней не ночевала опять же по определе­нию. Кстати, за художественным мифом о борьбе добра со злом на самом деле скрывается противоборство правды и лжи. Это так хотя бы уже потому, что добро по самому сво­ему качеству воевать не может в принципе. В противном случае — добро уже не добро, а нечто иное. Впрочем, поиск истины и не входил никогда в ее задачу, так как художествен­ная литература, как и органы массовой информации, — это только средство бесструктурного социального управления. Кстати, юмористы типа Жванецкого и Задорнова выполня­ют ту же задачу. Они внушают потребителю своих шуток только одну мысль — невозможность какого-либо изменения мировоззрения людей. Или они предлагают смириться с не­развитостью людских душ. Почему это так? В своих выступ­лениях юмористы низводят великое до малого, и наоборот. Путем такого примитивного передергивания оснований они незатейливо веселят публику, мешая ей поразмыслить всерьез над собственным неумением думать самостоятельно, выража­ющимся через ее распущенность и цинизм.