Сущностное восприятие слова. Книга 1

Автор данных строк за конституцию России образца 1993 года не голосовал, а потому имеет полное моральное право отнестись к ней, как к документу, ему навязанному.

В общественном сознании на сегодняшний день существу­ют в отношении рассматриваемой конституции в целом две крайние точки зрения. Одна из них состоит в том, что дан­ная конституция — это один из лучших образцов мирового конституционного строительства. Другая — что данный доку­мент есть образец непонимания самого характера социаль­ных процессов вообще, а в России в частности.

Автор заметки, в свою очередь, вместе с ее читателями и попробует разобраться в том, где же правда и как она выглядит.

Открывая первую страницу, мы сразу обнаруживаем пер­вую ложь. Так, фраза «Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года» является обманом, так как весь народ России за данный документ вовсе и не голосовал. Правиль­но, по совести говоря, надо было бы написать:

«проголосована 13 % от числа всех избирателей России 12 декабря 1993 года».

Далее, на второй странице мы читаем следующее:

«Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле...»

Фразу об «общей судьбе на своей земле» можно вполне, например, отнести ко всему человечеству. Наверное, поэто­му и не случайно мы читаем далее:

«...сознавая себя частью мирового сообщества...»

Возникает законный вопрос: а как надо писать правиль­но? Во-первых, объединять себя единой судьбой не умно, так как в этом попросту нет нужды, если мы действительно го­ворим о явлении судьбы, которое исключает само людское желание, скажем, как у обитателей тюрьмы. А во-вторых, сам разговор о соединении кого-либо автоматически предполага­ет отсутствие самого единого целого. А это уже не единый народ, а, скажем, объединение наций, для которого надо уже писать не конституцию, а устав. Тогда как народ России может быть представлен в пределе лишь КАЧЕСТВОМ ЕДИНОГО МИ­РОВОЗЗРЕНИЯ, скажем, мировоззрения жизни в ЛАДУ со всем миром. Поэтому либо мы говорим о явлении мировоззрения, либо мы вовсе не уточняем, кто мы есть на самом деле. Уж простите, но таковы законы логики. А писать слова, не по­нимая их совокупного смысла, выйдет, как говорится, себе дороже.

Читаем далее:

«...утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие...»

Спрашивается: зачем твердить о правах? Права либо пре­доставляются, либо нет. Теперь о свободах. Если даны права, тогда зачем еще нужны свободы? Или в свободах скрываются еще какие-то дополнительные и особые права, скажем, хит­рить и обманывать или безнаказанно искушать и пользовать­ся выгодами от этого? Теперь о гражданском мире. Так и подмывает спросить: а почему речь идет только о граждан­ском мире, ведь есть миролюбие вообще? Ну и наконец, о согласии. Очень хочется узнать: о согласии именно с чем идет речь? Только в тексте преамбулы конституции об этом ни гу-гу, видимо, об этом знать кому попало не следует.